— Ох… — задумалась, вздохнув, Грейнджер. Малфой рассказывал Уизли о том, как ему с трудом удалось сдержать Адское пламя, чтобы оно не сожгло Комнату-по-требованию. Теодору очень захотелось знать, зачем именно Малфой решил применить это проклятье, и почему именно там. — Я видела её на речном спуске, она проверяла единорогов вместе со Спраут. Ты ведь можешь спросить по рации, Артур.
— Ох, мерлиновы портки, всё никак не могу привыкнуть, — запунцовел Гэмп и тут же вытащил свой артефакт из рукава, отойдя в сторонку. Гермиона и Теодор остались неловко стоять вдвоём.
— Джинни переживала, что ты ринулся в самую гущу, — сказала девушка, коснувшись своих всё ещё непривычно коротких волос. — И не пустил её.
— Я разжёг огонь под котлом, Гермиона, — пожал он плечами, стараясь не выглядеть сокрушённым. — Мне и пить этот вуншпунш первым.
— Никогда не думала бы, что слизеринец до мозга костей скажет такое, — они обернулись. Дафна Гринграсс улыбнулась кончиком губ, подходя ближе. — Хорошо, что меня не было здесь наверху этой ночью. Проклятье, я слышала, как рыдает этот Фогарти с Гриффиндора, кровью обливается сердце. Хорошо, что ты жив, Тео.
Гермиона поджала губы. Нотт вздохнул, на миг прикрыв глаза. «Слизерин однажды — Слизерин навсегда».
— А что случилось с Терри? — спросила Гермиона, переведя тему. Настроение Теодора снова рухнуло куда-то в бездну, к центру Земли.
— Колин погиб, — произнёс он, отвернувшись в сторону. Все в замке знали, как близко дружили двое гриффиндорцев. Они были братьями больше, чем настоящие братья Криви, и для Теренса Фогарти это была не просто утрата.
— Ох… проклятье. Простите.
Теодор ничего не ответил им и снова побрёл прочь. Утро вступало в свои права. Где-то вдалеке пропел петух, призвав солнце на небосклон.
Он зашёл внутрь, под своды замка. Двери силой магии уже вернулись на своё место, а пара дюжих незнакомых парней в аврорских мантиях стерегли вход.
— Нотт, верно? — спросил один из них. Теодор кивнул, подспудно заполошившись. — Я слышал, как ты расправился с великанами. Хорош!
— Спасибо, — слабо кивнул он.
— Помню, ты проходил у нас там, в Кардиффе. Ну, пока ещё всё было хорошо, — не унимался говорливый аврор. — Летом. Тогда-то я сразу подумал, что этот волевой с ящиками не просто так там!
Теодор кивнул ещё раз и протиснулся внутрь.
Можно было пойти в штаб, но он не пошёл. Внутри кто-то пел грустные шотландские песни якобитских времён, что лишь сильнее нагоняли тоску. Он представил себе взгляд Джинни, как она зажмурится, чтобы не заплакать, узнав о гибели друга…
Вместо того Теодор направился наверх, по винтовой лестнице, к большому холлу движущихся лестниц.
Два пролёта — и вот он уже на следующем этаже. «Здесь тоже был бой», — с неудовольствием к самому себе отметил он. По полу были разбросаны разбитые латы — словно бы кто-то бросил в бой пустые доспехи из множества коридоров замка. Меж ними тут и там лежали разрубленные на куски ошмётки каких-то тварей. «Пауки!» — понял вдруг с отвращением Нотт.
— Проклятые твари… — услышал он бормотание и обернулся, инстинктивно выставив перед собой палочку. Это был, к его изумлению, совершенно бледный Рональд Уизли, кромсавший Секо тушу паука ничуть не меньше колли.
— Рональд? — окликнул его Нотт. — Ты в порядке?
Уизли поднял на него свой опустошённый взгляд, сжимая палочку. Моргнув несколько раз, он с отвращением пнул тушу, разбрызгавшую чёрную вязкую кровь, и сплюнул на грязный каменный пол.
— Насколько это возможно. Блядь, Нотт, ты знаешь, что случилось из-за тебя?
Теодор уже успел забыть, что именно он и его план, продиктованный безумным Лестрейнджем, привели команду Поттера в Гринготтс. Успел забыть — и не вспомнил бы, если бы не слова Рональда.
— Честно признаться, нет, — ответил Теодор. — Если ты о чём-то конкретном. А так… всё это — наша общая вина, — провёл он рукой с палочкой вокруг себя.
— Конкретно здесь стало на полсотни меньше грёбанных пауков, — оскалился Уизли, всё ещё бледный. — Ненавижу пауков. Проклятье. Но я о другом. Мы говорили с тобой тогда, в Пещере, что мне нужно будет взять под контроль Пожирателя — а знаешь, что он сделал? Он наложил Империо на меня! Я был уверен, что это он у меня на крючке, а всё случилось наоборот!
Теодор испытал жгучее желание поправить галстук.
— Но это и правда не была ловушка. Справедливости ради, — отметил Рон. — Он хотел, чтобы мы расправились с этой чашей прямо там, в банке, сожгли её к чертям. Но мы отказались — а там на нас напали гоблины. Проклятые коротышки предали нас, и пришлось бежать.