— А если нет?! Ты не думал, что не все видят… то же, что видишь ты?
Она проговорила последние слова уже спокойнее, но повторила вновь, что он должен был сообщить старшим. По крайней мере — Кингсли и Макгонагалл.
— У меня даже нет палочки, чтобы отправить Патронуса, — сдался Старший префект.
Джинни было нахмурилась, а потом улыбнулась и стрельнула глазами в той самой мысли, что Теодору едва пришла в голову.
— Скоро мы станем с тобой одним целым, а я с удовольствием одолжу тебе свою палочку уже сейчас.
Вторую часть мысли про палочки она в этот раз не договорила, но она и так была понятна. Через несколько минут, потраченных на — вопреки всем школьным правилам, что устанавливал сам Нотт — нарушение дисциплины, он, раскрасневшись, взял её палочку в ладонь.
— Экспекто Патронум! Кингсли, это Нотт. На всякий случай — я не чувствую Барьера. Он пал.
Серебристый филин вспорхнул с плеча, обдав их воздухом с запахом грозового ветра, и скрылся в небе.
Через несколько ещё более горячих минут он почувствовал пристальный взгляд — который тоже принадлежал Патронусу. Серебристой рыси, грациозной и прекрасной. Вспомнив, где видел её в прошлый раз, он слегка остыл.
— Спасибо, Нотт, но мы в курсе. Через три дня прибудет делегация Конфедерации, и эти три дня нам придётся потрудиться. Будь готов явиться на заседание Визенгамота — и вообще, ты нужен мне в Лондоне. Ничего не закончилось, Теодор, всё только начинается.
«Всё только начинается».
От этой мысли у него слегка закружилась голова.
Глава 153
Варнава Кафф производил странное впечатление. Всё, что Теодор слышал о нём из разных источников, подсказывало, что после многих месяцев давления со стороны Пожирателей — сначала легитимистов, а потом и радикалов, вплоть до «восстания в «Пророке» в начале весны, этот волшебник должен был бы быть изнемождён, запуган, сломлен. Как будто бы он должен был бы сделать тот отчаянный, рисковый шаг с публикацией информации о приспешниках Тёмного лорда по всей Британии из последних сил, в предсметном, агонирующем броске уже поверженного зверя.
Но эти ожидания отнюдь не совпали с реальностью. Напротив, Варнава Йоррик Кафф был пышущим жизнью магом примерно сорока пяти лет. Бритая лысая голова, очки в толстой роговой оправе модного бирюзового цвета, аккуратная борода, короткая, снабжённая металлической рукояткой палочка, перо за ухом — этот эпатажный образ дополнялся широкой профессиональной улыбкой. Такой, будто бы ничего и не произошло.
Такой, словно бы Теодор не сидел в кабинете с чёрными от копоти магического пламени стенами и потолком в окружении наполовину разгромленных, наполовину уже восстановленных печатных станков. Их беззвучные движения так же производили впечатление наполненности жизнью, и это всё так же контрастировало с общим разгромом, что царил в Косом переулке.
Здесь, в здании редакции «Ежедневного пророка» между разгромленным магазином «Всё для квиддича» и уныло заколоченными окнами аптеки Малпеппера, Теодор оказался уже на следующий день после битвы за Хогвартс. Это было официальное название, которое ему сообщил усталый Кингсли. И официальную же позицию, историю, предпосылки и результаты предстояло для газеты сформулировать Теодору Нотту.
«Ты первый зажёг огонь под этим котлом, тебе и пить до дна это зелье», — повторил его же собственные слова, будто подслушав их там, в замке, чернокожий колдун, всем своим видом излучавший усталую уверенность. Многочисленные волшебники, министерские чиновники, вели бурную деятельность в коридорах и кабинетах. Следы боёв в самом Министерстве практически отсутствовали, а среди лиц попадались и те маги — незнакомые по имени, но знакомые по облику, — что встречались ему в декабре и раньше. В тот период, когда Яксли всё ещё был Верховным чародеем, а подобие легитимности власти было для узурпаторов важнее, чем жестокое насаждение своей воли.
«Есть что-то в этом Кромвельское», — подумал Теодор, разглядывая следы огня на потолке. Редакцию «Пророка» выжгли, словно бы в отместку, но она заняла эти же помещения, заселившись едва ли за полдня до визита Теодора. Кафф вежливо предложил ему кофе на время ожидания, пока он и его подчинённые готовили колдокамеру и перья для интервью, и Теодор не менее вежливо согласился. Теперь же он мог гадать на кофейной гуще, если бы хотел, а Варнава Йоррик всё держал его в ожидании. — «Парламент восстановлен, возвращён король… История будто бы повторяется сквозь время».