— И про цену победы тоже, ведь без жертв не обошлось.
Это был неприятный момент. Теодор сморщился и поправил галстук. Он был в парадной школьной мантии, так попросил Кингсли, чтобы подчеркнуть его статус студента и участника сражения.
— Герои, которые возложили себя на алтарь победы, не должны остаться забыты. Как старший префект замка и участник этих событий я прошу Попечительский совет установить памятник всем тем студентам, что бесстрашно ринулись вперёд и спасли остальных. Гриффиндорцы Браун… то есть, Поттер, — он спохватился, заботясь о Артуре, — и Криви. Райвенкловцы Шеттигар и Макгаффин. Хаффлпаффец Мелларк, слизеринцы Харпер и Стоун, двадцать восемь студентов Хогвартса встали на линию чар между миром свободных колдунов и рабского клеймления, и, к моему глубокому несчастью, пали в этой борьбе. Как Старший префект, я скорблю с семьями каждого из них. Мы гордимся тем, какое самопожертвование проявили эти студенты, и мы не забудем их никогда впредь.
— Даже слизеринцы?.. простите, мистер Нотт, не под запись. Стоун — это из Ньюпортских Стоунов?
Теодор вспомнил шестикурсника Уильяма, тогда ещё живого, с которым он говорил на куртине. Сын лавочника с южного побережья, он никогда не поддерживал радикалов, но с неприязнью смотрел на темнокожих студентов, и эта неприязнь перешла на тёмных тварей.
— Вероятно, — вздохнул Тео. — Уилл погиб, когда кто-то из Пожирателей пробил брешь в стене. Грудь пробило каменным обломком. Целитель Шафик ничего не смог сделать…
Они помолчали, и каждый из них пережил несколько мгновений тишины.
— Жаль, — наконец, вымолвил Кафф, справившись со своими эмоциями. — Я знал его мать. Прежде, чем она вышла замуж за этого увальня Стоуна…
Теодор на миг прикрыл глаза, уловив намёк мужчины.
— Впрочем, — секунду спустя голос бессменного редактора «Пророка» вновь звучал бодро и живо, — вы действительно неплохо говорите. Я думаю, что передовица будет отведена сообщению о том, что власть сменилась вновь, а все остальные развороты будут уделены вам. Всё равно, ха-ха, рекламы пока не предвидится. Спасибо за уделённое время, мистер Нотт.
— Надеюсь, я сказал достаточно, — вздохнул Теодор — и был таков.
Вернувшись в Министерство, Теодор попытался было найти Министра, но хмурая Лаура Уимберли, ещё год назад занимавшая должность старшего префекта девочек вместе с погибшим Симонсом, сообщила ему, что Кингсли выкроил время для сна. Не став прорываться, он передал через неё, что пообщался с Каффом, и покинул помещения администрации. На выходе ему в руки точно спикировал бумажный самолётик, какими всегда обменивались служащие Министерства.
«Теодор, зайди, будь добр, в Департамент спорта. Перси», — гласила надпись. Почерк действительно принадлежал Персивалю Уизли, который столько времени слал письма-приглашения в Визенгамот, что стал для Теодора чем-то очень естественным и приятным глазу.
Через несколько коридоров Тео вышел к основной лестнице, а парой пролётов — к этажу, где располагался Департамент Магического Спорта. За восемь месяцев правления Тёмного лорда состоялся лишь один квиддичный матч вне Хогвартса, но и тот закончился фактическим бегством квиддичистов на мётлах прочь от прибывших полюбоваться под камеры Пожирателей во главе с Яксли. В сентябре, когда это произошло, Теодор лишь краем уха слышал об конфузе Верховного чародея, а теперь вспомнил. Афиша этого непрошедшего матча, уэльские «Катапульты» против шотландских «Скитальцев» в Эдинбуге, лежала на полу рядом с одной из дверей в коридоре ДэЭмЭс, сорванная кем-то и никем не поднятая.
Главой ДМС при Тикнессе вновь был спившийся Людо Бэгмэн, лишённый после Триволшебного Турнира всех титулов и должностей, но обласканный узурпаторами. Тео мог догадываться, что причина назначения была весьма сентиментальной — именно Турнир был последовательностью действий, что привели к возрождению зла.
В приоткрытом кабинете главы департамента действительно сидел Персиваль Игнотус Уизли собственной персоной, а компанию ему составляли статная подтянутая колдунья с хмурой миной и лысый невысокий волшебник, крутивший в руках свою палочку.