А потому ему была нужна палочка.
— Семь галлеонов… — прошептал себе под нос Принц и вновь зашёлся надсадным кашлем. — Семь… сейчас…
Он полез куда-то в штаны, и Тео скривился, представляя себе, где именно он хранит деньги. Самое ценное, впрочем, стоило хранить ближе всего.
— Вот тебе восемь галеонов, Теодор, — он снова закашлялся, — Нотт. Я хочу верить, что это наша не последняя встреча, — склонился он к его лицу и уставился глаза в глаза. — Если ты увидишь какого-то другого Принца… расскажи ему обо мне, — прошептал он, зажмурившись. — Ты же поедешь в Хогвартс.
Его несвежее дыхание перебило обоняние Тео, но когда он опомнился, то понял, что Принц облокотился на стену позади себя, обхватив руками своё туловище. Эдуард плакал. Восемь галеонов Эдуарда Принца остались в руках Теодора, который не знал, что с ними ему теперь делать.
Неловко поднявшись, он коснулся покрытого буграми язв запястья старшего мага, и выдавил из себя: «Обещаю, Эдуард». Тот, не открывая глаз, кивнул и всхлипнул. Одинокий и брошенный всеми, он нашёл себя в зельеварении, и вот Теодор стал причиной того, что он умирает.
Тео уже взялся за ручку двери, когда тот вдруг заговорил.
— Никогда, Теодор. Никогда! Не пытайся курить эту плесень. Она убьёт меня, но я увидел то, о чём мечтал. Я увидел грёзы о том, как я был бы счастлив. То, чего у меня никогда не было. Семью. Я, может быть, умру ради этих грёз. Не повторяй моих ошибок, малыш!
Тео утёр вдруг проявившиеся слёзы и, проклиная эмоции, вышел, оставив спёртый воздух чулана, в котором доживал свои дни зельевар Эдуард Принц, за спиной.
Погружённый в мысли, он пошёл по сумеркам вперёд, к выходу из Лютного переулка. Тёплая летняя ночь заполнила своими запахами нос, заставляя морщиться от вони немытых пьяных тел, лежащих тут и там, отводить глаза от разлагающейся заживо продавщицы ногтей… Ноги несли его бы и дальше, как вдруг кто-то дёрнул его за рукав.
Теодор очутился как будто бы в другой части Лютного переулка. Здесь было гораздо тише, как в склепе. Его прижали к стене трое подростков. Двое было выше, чем он сам, и толще. Их лица украшали шрамы, у одного из парней не было глаза. Волосы, грязные и жирные, никто из них даже не мыл, не то, что бы стриг.
Третий, будто бы ровесник Тео, светловолосы и чуть более опрятный, стоял впереди них, с таким лицом, как будто бы это его пугали, а не он пытался напугать Теодора. В кулаке, выставленном вперёд, он сжимал палочку.
— Т-ты должен отдать нам то, что получил от зельевара, — не очень уверенно сказал мальчик с палочкой. — Или мы тебя…
Теодор нервно сглотнул. Он был в тупике — его пальцы нащупали каменную кладку за спиной. Магия клекотала в нём, сердце билось так, будто бы хотело выпрыгнуть из груди…
— Инсендио! — крикнул он, воздевая руку, и зелёное пламя вмиг занялось на груди одного из верзил. От неожиданности тот закричал, попятился и упал оземь, а Тео ринулся вперёд, побежав в маггловских шортах, придерживая карман с галлеонами.
— Стой! Не уйдёшь! — кричали преследователи. И правда, через считанные секунды Тео едва не задохнулся от бега, и от отчаянья, завопив, ринулся в первый же проулок, пронесшись мимо каких-то тёмных теней. Ещё один поворот — и вот он вновь в тупике.
Преследователи не замедлили появиться. Мальчик с палочкой был ещё более напуган, на его лице было страдальческое выражение, а оба верзилы, сжимая кулаки, явно намеревались избить его самым что ни наесть маггловским путём…
Неяркий свет большого Лондона вокруг смутно освещал их силуэты, дополняя свет полной Луны в небесах. Вдруг Тео почудилось, что какие-то тени приближаются к его обидчикам со спины, пока те переводили дух, понимая, что их цель никуда не денется из западни…
Мальчик с палочкой по-прежнему шёл первый, на шаг впереди верзил, и в других обстоятельствах Тео был понял, что он больше боится самих верзил, чем чего бы то ни было ещё. До Тео оставалось десяток-полтора шагов, когда тень позади вдруг метнулась к опалённому мальчишке, и схватила его.
Тишину на мгновение пронзил оглушительный крик бьющегося в конвульсиях юноши, отчаянно дёргающегося всеми частями тела, пытаясь высвободиться, в шею которого впились нечеловеческие клыки создания с бледной кожей, плывущими чертами и горящими в темноте кроваво-красными глазами. Миг! И вторая тень принялась за свою жертву. Мальчик с палочкой отчаянно закричал и бросился к Теодору, будто бы надеясь на его защиту.
Тео не осознавал, что он делает, но, крича ничуть не тише, чем товарищ по несчастью, зажёг на телах недавних обидчиков, ставших жертвами, огонь — но затем вдруг выхватил из рук схватившегося за него и упершегося в плечо лбом мальчишки волшебную палочку. По правой руке, в которую он взял палочку, вдруг прокатилась мгновенная волна будоражащего тепла, на миг успокоившего Теодора.