— Ну, что ж, — хмуро ответил Вольфганг, сложив руки перед собой. — Давай те есть. Я хотело было потянуться за салатом, но мама шлепнула меня по руке. Я удивленно взглянула на нее. Теодор сидел так же смирно, как и мама, если не считать этого маленького замечания. Я с недоумением посмотрела на них. Вольфганг начал накладывать себе в тарелку еду, и, лишь мама помогала ему в чем-то, протягивая ту или иную тарелку. Потом начал накладывать себе Теодор, следом мама, а я как идиотка, сидела до самого последнего, чтобы наложить себе что-то в тарелку. От такого шоу аппетит пропал. Это что за традиции такие у Вольфганга? Что за бред собачий? Мы что, живем в пятидесятых прошлого столетия? Но, никто, кроме меня, по всей видимости, не обращал на это внимание.
Минут десять мы ели молча. Десять самых прекрасных минут, которые были в тот вечер ужина. Правда, все равно я ощущала натянутую леску в груди от всей обстановки. Теодор пялился на меня, я пялилась на него в ответ. Когда тарелки были полупустыми, Вольфганг завел просто разговор, как мне показалось, на первый взгляд.
— Как первый учебный день, Лия?
Я прожевала помидорку.
— Сносно, — ответила я и запила водой. — Университет очень красивый.
— Ну, наверно, если не считать происшествия…
Вольфганг кинул взгляд на Теодора. Тот ничего не ответив, продолжал есть курицу.
— Наверное, перепугалась?
Теодор незаметно стукнул ногой меня под столом. Я сразу же метнула в сторону сводного злобный взгляд. Пинаться он вздумал!
— Нет, — ответила в Вольфгангу. — Если бы не Теодор…
— То, что? — переспросил Вольфганг.
Я нервно сглатываю. Теодор смотрит на меня исподлобья, ожидая моего ответа. Что же ответить? Сказать правду, или же, отомстить Теодору за то, что ведет себя как свинтус?
Глава 12. Теодор
Батя, как всегда решил, что может показать свою власть перед Анной. И это то самое мерзкое чувство, когда ты нихера не понимаешь, чего ждать от него дальше.
Плюс ко всему — Лия, на которую я сейчас пялюсь. Не дай бог эта малая ляпнет, что не попадя. В столовой нависает тяжелая тишина. Анна даже не двигается, моя батя пристально смотрит на Лию, а та нервно сглатывает. Правильно, малая, подбирай слова тщательней. Но уже в следующее мгновение, она произносит:
— Полагаю, вы знаете, насколько мужественный ваш сын, — говорит Лия и делает глоток воды из стакана. — Он поступил правильно.
— По твоему, драться в учебном заведении — это правильно?
— Не Теодор начал драку первым. Ганс сам спровоцировал Теодора защитить меня.
Батя сощурил глаза, в поисках истинной правды в словах Лии. Девушка продолжила есть, как ни в чем не бывало, показывая тем самым, что ее слова — правдивы. Что ж. Хоть в чем-то она мне помогла.
— Ганса отправили в больницу, — заявляет Вольфганг.
— На его бы месте мог оказаться Теодор, — ровным голосом ответила Лия. — Ганс налетел на него с кастетами. Я не особо разбираюсь в мужских драках, но, бить противника тяжелым предметом — уже весомая причина защищаться.
Батя начал есть, внимательно слушая Лию. Я, едва ли открывая рот, сказал ей «спасибо», за то, что встала на мою сторону. Лия ничего не ответила, уткнувшись в взглядом в тарелку.
— Значит, — обратился ко мне батя, — ты героически защитил Лию от Ганса, который набросился на вас с кастетами?
— Ja, — отвечаю ему на родном языке.
— А почему он на вас набросился?
Я и Лия затихаем. Кто из нас будет отвечать? Она? Или я? Пока я веду монолог в своей голове, Лия плотно сжимает губы и жует так медленно, словно пытается дать понять: твоя очередь, братец.
— Потому что я сказал ему, чтобы он не приближался к Лии.
Батя удивленно поднял бровь, словно, был ошарашен моими словами.
— Он приставал к тебе? — обратился отец к Лии, которая едва ли не поперхнулась. Сводная кивнула в знак согласия.
— И он разозлился, что ты сказал ему это? Не слишком правдоподобно выглядит, — достаточно четко сказал Батя на немецком, чтобы и Лия понимала это.
— Зачем эти разборки за ужином? — восклицаю я, откладывая столовые приборы. — Неужели, нельзя просто поужинать по нормальному?
— Ты считаешь, что наш ужин — не нормальный? — парирует отец, облокотившись руками о край стола.
— Ja, — восклицаю я. — Наш ужин не нормальный. Ты — не нормальный. Думаешь, если будешь показывать власть надо мной, то Анна выйдет за тебя замуж?
— Теодор! — восклицает отец, чуть ли не бросая столовые приборы в тарелку. — Сбавь тон!