– Ну да, срываться ты не можешь и запланировать встречу заранее не можешь тоже. Так как же быть?
– Но ты же знаешь, у меня есть молодой человек, и знаешь, что он очень ревнивый. Он постоянно меня контролирует, звонит, спрашивает, где я, если говорю, что дома – перезванивает на домашний. Если же я хочу куда-то пойти, то я должна сообщить ему куда и с кем. И это он тоже может проверить. Он может даже внезапно заявиться ко мне домой поздно ночью.
– Скажи честно, ты его любишь?
– Я его люблю, – отвечала она и тут же принималась оправдываться: – Ну, мы давно вместе, я привыкла. Ты только не подумай, ты – это другое, с тобой я ощущаю себя… Я не знаю даже, как это выразить… Я будто воспаряю в облака! Это такое блаженство, полная иллюзия счастья… Счастье же не может быть долгим, иначе оно перестанет воодушевлять, вдохновлять.
– И все равно я не понимаю, – злился Арсений, – он тебя так контролирует, зажимает в тисках, ограничивает твою свободу. Ты же не такая! Почему ты ему это позволяешь? Неужели ты не можешь как-то поставить себя, выдвинуть собственные требования?
– Знаешь, как-то не получается!
– Что значит «не получается»? Прояви твердость!
– Я не понимаю, к чему ты клонишь? Ты предлагаешь мне его бросить?
– Даже если и так, не велика потеря!
– Извини, но я же не заставляю тебя уйти от жены!
– Я тоже тебя ничего не заставляю. Поступай как знаешь. Только, пожалуйста, избавь меня от Сережи. Ты хотя бы раз что-то слышала от меня про Вику? Твой Сережа – это твои проблемы. Решай их сама. Я ничего не хочу про них знать!
– Арсений, пожалуйста, не злись! Ты меня очень обижаешь такой постановкой вопроса. Я думаю, мы должны стараться понять друг друга.
– Ты тоже меня обижаешь, когда я в сотый раз не могу допроситься встречи. Неужели я прошу так много?
– Я всегда иду тебе навстречу, когда могу!
– Это да, вот только ты никогда не можешь!
Но иногда им все-таки удавалось встретиться. И тогда на какое-то время они снова растворялись друг в друге, забывали обо всем на свете, полностью погружались в сладостную нирвану. Но после короткого свидания опять возникала тоска, копилось неудовлетворение, которое, в свою очередь, снова выливалось во взаимные упреки и оскорбления.
А Света продолжала выражать чувства в стихотворных посланиях.
Как-то вечером, через несколько недель после конфликта с председателем, Козыреву позвонил Малахов:
– Арсений, у тебя все в порядке?
– Вроде бы да. Нормально все. Не считая обычных мелких неурядиц. А вы почему спрашиваете?
– Ну-ну, ты смотри там! А то знаю я твой характер… Поосторожнее на поворотах! Мало, что ли, тебя жизнь учила?
– Евгений Михайлович, – Козырев насторожился, – да что случилось-то? Говорите как-то загадками. Не похоже на вас.
– Да я сам толком не знаю. Видел вчера Ибрагимова. Случайно встретились… ну там, на одном приеме. Он как бы невзначай спросил, где ты, да что с тобой. Я сперва даже подумал, уж не собираются ли они восстановить группу.
– И что же?
– Ты про группу? А, ну пока ничего определенного. Хотя полностью он не исключил такую возможность. Это сейчас не главное. Главное, он сказал, что тобой интересовались очень серьезные люди. Понимаешь, очень серьезные! Ему попал в руки один запрос… В общем, с самого верха. Ну ты меня понимаешь.
Неприятный холодок пробежал по спине Козырева.
– Арсений, ты меня слышишь?
– Да-да, Евгений Михайлович, я внимательно слушаю, продолжайте!
От учителя не смогла ускользнуть растерянность и даже, пожалуй, некоторый испуг в голосе ученика.
– Ты догадываешься, что бы это могло значить? Откуда ноги растут?
– Да, я думаю, у меня есть кое-какие предположения…
– И что же это?
Козырев молчал.
– Арсений!
– Да так, мелкие неприятности по работе.
– Ничего себе мелкие!
– Поверьте, ничего серьезного.
– И поверил бы. С удовольствием поверил бы, не знай я тебя слишком хорошо!
– Не волнуйтесь, профессор, я разберусь!
– Разберешься? Да ты вообще понимаешь, куда ты влез? Ах, Арсений-Арсений. Не перестаю тебе удивляться. Ну ты же умный парень! Ну неужели нельзя научиться как-то ладить с людьми? Что же ты каждый раз на одни те же грабли!