Нацист качает головой.
Брат Феликс. Потому что Бог любит каждого из вас. (Снова открывает книгу и читает.) Вот почему не только верно, но и полезно для нас, что Бог частично скрыт, а частично открыт: для человека одинаково небезопасно как познание Бога без осознания собственного убожества, так и осознание собственного убожества без познания Бога. (Закрывает книгу и всматривается в лица сидящих за партами учеников.)
Никто ничего не понял, ничего до них не дошло. Все придуриваются и хохочут, нагибаясь и прячась друг у друга за спинами.
Затемнение.
Фонарь сидит на стуле с ножницами в руке и отрезает свои длинные волосы. Входит Кабель.
Кабель. Что делаешь?
Фонарь. Я больше не слушаю металл.
Кабель. А что ты слушаешь?
Фонарь. Диско-поло, ха!
Кабель. Охуел? Такой отстой!
Фонарь. А чё, нельзя? Говно — ну и пусть…
Кабель. Пидарасный музон просто.
Фонарь. А ты?
Кабель (поет). Ты — Бог на небе, ха, ха, представь это себе, себе!..
Фонарь. А эти? Ну… святоши? Слышали?
Кабель. Конечно.
Фонарь. И что говорят?
Кабель. А чё, нельзя? Мы, в конце концов, свободные люди. И живем в свободной стране. В принципе они ничего, нормальные ребята, только странные…
Фонарь. Странные?
Кабель. Все время только о Боге… Постоянно одно и то же: Бог то. Бог сё! А кто он такой?
Фонарь. Кто?
Кабель. Ты видел его когда-нибудь? Он к тебе приходил?
Фонарь пожимает плечами.
Фонарь. Ты чё? Ко мне?
Кабель наблюдает, как Фонарь мучается с ножницами, чтобы обрезать ровно. У него ничего не получается.
Кабель. Давай, подровняю.
Фонарь. Нет… Вдруг кто-нибудь войдет.
Кабель. Ну и что?
Фонарь. Не хочу, чтоб меня, бля, снова в чем-то заподозрили…
Кабель. В чем?
Фонарь. Что я педрила.
Кабель. Знаешь, как говорят? Иди лесом. (Берет ножницы и подравнивает волосы, но у него это получается еще хуже.) Ты мог из этого дреды сделать.
Фонарь. Хочешь, чтобы меня лысые замочили?
Кабель. Здесь нет лысых.
Фонарь. А Нацист?
Кабель. Да понты одни…
Фонарь. А железо под окном — правда?
Кабель утвердительно кивает.
Фонарь. Кто-то уже напоролся?
Кабель. Ты должен был стать первым.
Фонарь. Спасибо, что предупредил… Я бы точно прыгнул, если б не ты…
Кабель. Да ладно… Сочтемся… По опыту знаю, поводов до хера будет! (Закончил стрижку.) Вроде все. (Смотрит внимательно на Фонаря. Морщит нос.) Блядь! Не получилось.
Фонарь ощупывает остатки волос на голове.
Фонарь. Я фигею, чего ты мне тут настриг?
Кабель. У брата Павла есть машинка, сходи к нему.
Фонарь сидит на кровати. Смотрится в маленькое зеркальце. Рядом на своей кровати Кермит.
Фонарь. А Кабель — что за кликуха? По кабелям, что ли, спец?
Кермит. Да уж спец, все виды знал, все сечения…
Фонарь. А, электрик?
Кермит. Лучше всего такой, трехжильный — от этого ему больше всего досталось. Посмотри. (Показывает фотографии.)
Фонарь смотрит, на лице у него появляется гримаса отвращения.
Фонарь. Вешался?
Кермит. Нет, это его предок. Повесил когда-то сынка в сортире…
Фонарь. В сортире? Охренеть. А что, предок на кабельном заводе работал?
Кермит. Тссс… не парься, на фига… Я спиздил эти фотки у монахов, им они уже ни к чему… А нам еще могут пригодиться.
Фонарь. Ну да, повесим над кроватью. (Еще раз просматривает фотографии.) Ну и месиво. У чувака лица нет.
Кермит. Видел? А сейчас есть…
Фонарь. Это тоже он?
Кермит. Ну, нехило он его кабелями, а?
Фонарь. Б-о-о-о-же! На фига ты мне это показываешь?
Кермит. А ты что думал… откуда Утюг-то? Сам видел.