- Думаешь, есть смысл к ней идти?
Умар дело говорит. Я успеваю сделать только шаг, но уже знаю исход этой встречи. Тетка молчать будет, хоть режь ее на живую. Зато есть кое-кто, кто молчать не будет ни за что. Хм…и правда.
- Ты прав, смысла ноль. Едем к ее мамаше.
Через десять минут мы уже у дома, где все выглядет еще печальней. Видимо, совсем плохой район? Ох, да кому какое дело? Я выхожу из машины, поправляю пиджак и с омерзением смотрю на кучку алкашей на скамейке. Пялятся слишком нагло, видимо последние мозги пропили? Вызов бросают? Молчат, но я же вижу. Мда…не люди, а звери. Дай им только волю — тут же воткнут тебе в шею кусок арматуры.
Прохожу мимо и морщусь от вони, в подъезде дела обстоят не лучше. Я хорошо запомнил этот маршрут, поднимаюсь по лестнице, а потом стучу в уже знакомую дверь. На этот раз ее мне открывает сама виновница торжества, и, не могу не отметить, выглядит гораздо лучше.
- Ох… - Любовь издает смешок и прижимается плечом к двери, поднимает брови, - Вы посмотрите. Второй раз за такой короткий промежуток? Предупредил бы…
- Я здесь не слушать твой треп.
Толкаю ее слегка и захожу внутрь. Здесь все изменилось. Нет больше бутылок, нет разгрома. Чище стало заметнее, вещи новые появились. Я осматриваю почти уютную прихожую с поднятыми бровями, потом опускаю глаза на нее и усмехаюсь.
- Пустила деньги на что-то нужное? Поздравляю.
- Да…пересмотрела жизненные приоритеты. Заходи.
Иду за ней, отмечая с каким старанием она виляет задницей, глаза закатываю. Господи, ты серьезно? Даже не смешно, хотя, если задуматься, очень. Помню, как в детстве она казалась мне самой красивой женщиной на свете. Помню, как подглядывал за ней в щелку ванной, и хорошо помню, что она была в курсе. Ее взгляд…никогда его не забуду. Это взгляд хищницы. Человека без морали. Человека без всего внутри — только оболочка, огромное эго и потребность во внимании. Даже от малолетнего пацана.
- Присаживайся. Чаю?
- Нет.
Сажусь. Теперь не мерзко — здесь правда чисто. Ремонт сделан. Пахнет свежестью. Интересно, когда Есеня моя росла, также было? В какой момент все изменилось? А я знаю, что изменилось сильно. Она мне многого не рассказывала, но иногда ночью ей снились кошмары. От воспоминаний о том, как сильно она ко мне прижималась, ища защиты, дрожь берет. Вот почему все, чего я хочу, глядя на эту тварь, свернуть ее тонкую шею.
Это не вариант.
Приходится повторить себе несколько раз. Есеня к матери относится неоднозначно, но узнай, что я ее убил — никогда не простит. Все-таки мать…
- Я пришел…
- Из-за Есени.
Резко перевожу на нее глаза. Любовь делает маленькую затяжку и улыбается.
- Я знала, что ты придешь снова. Она у меня строптивая, прямо как я.
Стараюсь игнорировать явный бред сумасшедшей. Может ты и бросила пить, Люба, но зеленый змей успел нехило так потрудиться над твоими мозгами, если тебе хватает смелости вас сравнивать.
- О чем тебе говорит Сербия?
- Там хорошие горнолыжные курорты.
- Мило, но я о локальном.
- Что ты имеешь ввиду?
- Кто-то из ваших знакомых живет в Сербии?
Любовь замирает, а потом приподнимает брови и усмехается.
- Конечно да.
- Поясню. Ее знакомых.
- О, пф! По-твоему у нее по всему свету кто-то распихан? Не неси херню, Алан. Есеня неспособна заводить правильные знакомства. Кроме очевидного, разумеется. Она, может быть, похожа на меня внешне, но на этом ее плюсы заканчиваются.
Ошибаешься.
- Понятно.
Встаю, чтобы уйти. Если честно, то мне бы побыстрее это сделать, потому что сдерживаться мне все сложнее. Только вот у Любы, похоже, все грани стерлись. Или что? Посчитала, раз бросила бухать по-черному, это что-то изменит? Видимо да, ведь подскакивает ко мне так прытко, что я только в последний момент успеваю увернуться и не дать ей себя коснуться.
Гадость.
Теперь вот стоим в проходе аккурат друг напротив друга. Чую, все только начинается…Откуда знаю? Да по глазам ее диким сразу читается. Блестят по-шальному, улыбка на губах назрела в такт. От нее у меня по спине пробегает холодок, а после сразу кидает в жар. Не в приятный, не в такой, как когда-то — отвращение это. Совершенно точно. А она не видит. Знаете, Любовь никогда не видела ничего дальше собственного носа. Или собственного я? Да, так даже точнее.
Она ведь неожиданно выгибается в спине, выпячивая грудь и подавая бедра вперед. Почти меня ими касается и мурчит, как кошка мартовская.
- Да брось, Алан, я же понимаю, почему тебя так волнует моя дочь.
Твою мать. Я очень надеюсь, что ты несерьёзно, хотя…что это я? Еще как серьезно. Поэтому роняю брови на глаза, но ответить ничего не успеваю — Любовь наступает.