Ехать пришлось недолго, буквально пять минут. «Лексус» припарковался на обочине, а перед ним… а перед ним стоял уже настоящий автомобиль миллиардеров — удлиненный и наглухо тонированный роллс-ройс.
— Пройдите туда, — указал на него Николай. Сам он остался с водителем в «лексусе».
Батюшки, и это все специально для меня! Вместо заднего дивана здесь раздельные сиденья, поэтому расположился очень удобно. Вытянул ноги и даже включил массажер.
«Роллс» рванул, как хороший спорткар, но с двумя отличиями — не трясло, мы плыли, словно по перине, и до моих ушей не доносились ни шум двигателя, ни свист ветра. Мир вокруг прекратил существовать. Остался где-то далеко, за поднятым толстым стеклом.
Примерно через час выбрались за город, и автомобиль поехал еще быстрее, не обращая внимания на знаки ограничения скорости. Потом еще минут пятнадцать-двадцать, и мы свернули с трассы.
Хотел сказать «на проселочную дорогу», но она такой не выглядела. Чистая, гладкая, ухоженная, хоть гоночные соревнования устраивай.
Она привела нас к закрытому шлагбауму и будке с несколькими вооруженными охранниками. Рассмотрев номер, они подняли заграждение, вытянулись в струнку и только что не козырнули.
Машина двинулась по территории элитного загородного поселка. Мимо потянулись разнообразные, но неизменно роскошные двух-трехэтажные особняки, гордо выросшие посреди когда-то чистого поля.
Потом показался лес, густые кроны деревьев почти соединялись над дорогой, образуя арку, и нас встретила еще одна будка. Сидевший в ней охранник, завидев автомобиль, быстро поднял рацию и что-то сказал. Наверное, доложил о нашем приезде.
Так и вышло. Метров через пятьсот на огромной поляне возникло еще одно поместье — огромный дом за высоченным забором, окрашенным в зеленый цвет. Ворота уже открыты, ожидая нас.
Мы остановились на площадке рядом с другими автомобилями — «роллс-ройсом» и «бентли» с открытым верхом. Я вылез, следом припарковался «лексус», который привез Николая.
— Пойдемте, — предложил он мне.
И мы направились к дому.
Какой же он большой. Почти дворец с колоннами и барельефами. Перед лестницей — чье-то изваяние на постаменте. Средневековый полководец, наверное, основатель рода Левшиных. Памятник, кстати, был магический, слегка оживленный — заметив нас, он повернул голову и уставился хмурым взглядом.
Магии здесь хватало. Вдоль дорожки, замаскированные под большие камни, стояли устройства, создающие над ней силовое поле — поэтому можно даже в самый сильный дождь дойти до стоянки без зонтиков.
Николай открыл дверь своим ключом-карточкой и мы оказались в холле под взглядами уже живых людей — дворецкого и нескольких телохранителей. Охрана в пиджаках и галстуках, но из-под одежды выпирали кобуры с пистолетами.
На меня господа охранники глядели с подозрением. Я им явно не нравился. Они мне, впрочем, тоже.
Револьвер был со мной, но оставить его меня не попросили. Что ж, тем лучше. Спасибо за доверие. Клянусь, я не собираюсь стрелять в Левшина.
Потом мы долго шли по широченному коридору мимо расставленных вдоль стен кадок с огромными цветами, мелодично звенящими, когда мы приближались. И вот, наконец, финал путешествия — огромная дверь из черного дерева.
Николай постучал, и, не дожидаясь ответа, открыл ее, пропуская меня внутрь. Сам он заходить не стал, оставшись в коридоре.
Кабинет Левшина оказался на удивление скромным, хотя и впятеро больше моего. Стол, кресла, диван и высоченные книжные шкафы, на верхние полки которых можно забраться разве что по лестнице.
На стене — голова чудовищного вепря. Наверное, Левшин подстрелил его на охоте. Жизнь из головы ушла не совсем и глаза монстра по-прежнему светились злобным огнем.
Миллиардер оказался невысоким, худощавым и седым. Назвать его стариком язык не поворачивался. Во-первых, он выглядел моложе своего возраста, во-вторых, к таким аристократам подобное слово вообще плохо применимо. С Левшина можно было хоть картину писать. Благородная седина, не менее благородные морщины, а осанка так и вовсе настолько прямая, что он казался чуть ли не выше меня.
— Владимир, — сказал он, пожимая мне руку.
Настолько простое начало разговора не могло к себе не расположить.
— Павел, — ответил я.
Левшин предложил мне сесть, и мы оказались в глубоких кожаных креслах напротив низенького журнального столика.
В дверь зашел слуга и молча остановился у порога.
— Кофе? Чай? Что-нибудь покрепче? — спросил миллиардер.