На этот раз он торопливо и сбивчиво, проглатывая слова от недоумения пополам с тревогой, рассказал, что около рынка какая-то побитая жизнью женщина вдруг бросилась под колеса его машины. Скорость была никакой, она, наверное, даже синяков не заработала, но теперь требует кучу денег, в противном случае обещая написать заявление, после которого господа полицейские возбудят уголовное дело и посадят водителя в тюрьму на долгие года.
Я покачал головой и успокоил Олега, заверив, что он такой не один, и по всей Москве работает тьма жуликов, специалистов по автоподставам. После чего попросил включить видеосвязь и дать телефон невинно пострадавшей.
А потом коротко рассказал дамочке, кто она такая, пообещав, что сейчас самолично приеду и за шиворот отвезу ее на наркологическое обследование, которое, судя по лицу, покажет, что она уже лет двадцать плотно сидит на героине, и это будет только началом ее приключений.
Женщина оказалась опытной, неглупой, и сообразила, что денег здесь заработать не получится. Сообщив мне, что все поняла, она поспешила скрыться с места происшествия. Компьютерщик заголосил от восторга и пообещал заехать в офис с магарычем, невзирая на мое «друзьям помогаю бесплатно».
А первым моим сегодняшним посетителем оказался курьер, вручивший мне письмо в большом сером конверте.
Глава 2
Как интересно. Письмо оказалось повесткой в областной суд и требовало явиться на заседание в качестве свидетеля к девяти часам. Сейчас уже десять.
— Знаете, что вы мне принесли? — поинтересовался я у курьера.
— Нет, — равнодушно пожал тот плечами. — Если буду интересоваться каждым доставленным мной письмом, то никуда не успею.
— А вы и так никуда не успели. Заседание уже идет, но я о нем только узнал. Нехорошо получается, да?
Курьер развел руками. Раскаяния в его глазах не наблюдалось. Скорее наоборот, на лице было написано: «Скажите спасибо, что вообще принес».
— Хорошо, идите, — отпустил его, получив расписку с указанием числа и времени доставки.
Что ж, попробую успеть. Вряд ли меня сегодня уже вызывал судья, и вряд ли вообще вызовет, но мне нарываться на неприятности, даже на мелкие, нельзя. Я хочу вернуть себе адвокатский статус.
— Да, хочу, — пробормотал я несолидно прыгая вниз через несколько ступенек (к счастью, людей здесь не было). Хотя не знаю, удастся или нет.
Он отбирается навечно, и возвратить его может лишь Император (вот так — ни больше, и ни меньше). Понятно, что он подписывает таких документов сотни в день, но их ему на стол еще надо положить. Ходатайствовать должно лицо из близкого круга государя, поэтому я работаю с адвокатской конторой, почётным председателем которой является Великий князь Батурин.
К их делам он, разумеется, никакого отношения не имеет, и хорошо, если помнит о том, что он где-то председатель. Но если настоящий глава конторы попросит его включить мою фамилию в списки, то для него это займет минуту времени.
Поэтому я часто помогаю адвокатам Батуринской организации. В основном, добываю информацию, которую бумажным путем не получить. В результате меня порой вызывают в суд свидетелем. Господа адвокаты довольны и не устают обещать через два года договориться с Императором. Увы, но быстрее не выйдет, два года — срок минимальный.
Сказать, что мне все это не нравится — не сказать ничего. Раз сто я уже хотел все бросить, но приказывал себе терпеть. Для меня адвокатский статус — знак того, что я живу нормальной жизнью, а не бегаю ночами по грязным московским подворотням с револьвером в руке. Хочется выйти на освещенную дорогу. Я люблю ночь, но боюсь остаться с ней навсегда.
Здание областного суда напоминало крепость. Огромную, неприступную. Даже окна маленькие, словно бойницы. Забор из черных металлических пик высотой метров десять, и ворота, перед которыми бессилен любой таран. Но сейчас ворота открыты. С девяти до шести в суде рабочий день.
Я преодолел один «пропускной пункт», тот, что сразу за воротами, и зашагал по вымощенной красным кирпичом дорожке к зданию. Лучше не торопиться. Уважаемые люди делают вид, что не торопятся.
У входа традиционная статуя Фемиды с весами в руке и с завязанными глазами. Почему ей нельзя хоть одним глазком глянуть, не бросил ли кто на весы пачку денег, не понимаю. Ну да не моего ума это дело. Фемида огромная, железная. Лицо у ней мрачное, безразличное ко всему. Мелкие существа под названием «люди» суетятся у ее ног. Кто они по сравнению с богиней правосудия?