— Что ты еще хочешь узнать?
Молодец, понял, что меня не только собственный автомобиль интересует.
— Пакет с порошком под сиденьем машины одного мажорчика.
Интересно, спросит ли он, как выглядел автомобиль. Это будет означать, что он кинул порошок не только ему.
Денис вздрогнул.
— Я только отключил «сигналку»… — пробормотал он. — А что потом делал Игорь, я не знаю.
— Врешь, — нахмурился я.
— Нет… честно! — подался вперед Жук. — Он лазил в машину, сказав, «если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам». Наверное, боялся, что пакет упадет или водитель заметит. Я не знаю, что в пакете.
— Пищевая сода, наверное, — я не удержался от сарказма.
— Издеваешься? — проворчал Денис.
— А чего же Игорь не помог тебе, когда ты попал сюда? Мог бы отблагодарить за верную службу…
— Он ублюдок, — проворчал Жук, дернув щекой. — Теперь я ему не нужен. Обещал, что если попаду в тюрьму, договориться насчет камеры, где я буду в безопасности, но не стал ничего делать. А я ему сдал целую бочку с героином, когда ее привезли в Москву… и подставился. Многие знают, что это был я. Здесь разделаться со мной — одна секунда. Для Смирнова я отработанный материал.
— Значит, договариваемся так. Я перевожу тебя в «одиночку», а после приговора ты будешь сидеть на «красной» зоне, где тебя твои друзья не найдут.
— А что взамен? — насторожился угонщик.
— Ты сейчас пишешь мне то, что рассказал, а затем подтверждаешь это на допросах. Понял?
— Хорошо, — кивнул Денис. — У меня все равно нет других вариантов.
Я достал из папки чистый лист бумаги.
— Пиши подробно и не юли. Если что-то напишешь не так, будешь переписывать. Обманешь — я еще и помогу разделаться с тобой. Ясно?
— Яснее некуда, — хмуро заметил он и начал писать.
Зэки обычно пишут плохо, но этот управился за пять минут. Четким, чуть ли не каллиграфическим почерком подробно расписал все, что меня интересовало. Я почти ничего не заставил дописывать.
— Если не поможешь, я откажусь от этого, — мрачно заявил он. — Бумажка без адвоката веса не имеет.
— Думаешь, я не знаю, — усмехнулся я.
Еще когда я шел на встречу с Жуком, мне показалось, что на стене в коридоре под слоем краски таится какой-то магический рисунок, но думать об этом было некогда. На обратном пути любопытство все-таки разобрало.
Я посмотрел на стену при помощи «дара» и увидел нарисованный неведомым художником жуткий лик тюрьмы — огромная, демонической внешности женщина подносила ко рту маленького человечка в форме заключенного, намереваясь его сожрать. Страшный рисунок. Но, к сожалению, верный.
— Когда переведешь Жука в «одиночку»? — я вопросительно посмотрел на Алексея, передав ему деньги.
— Да прям сейчас, — пожал плечами он, засовывая конверт во внутренний карман. — Делов-то две секунды.
…Я вернулся в офис и позвонил Вике.
— Тот, кто вскрыл машину, найден и все написал, — я помахал листочком перед камерой.
Вика недоверчиво посмотрела на меня.
— Как ты это сделал?
— Очень просто! — я изобразил самоуверенную гримасу.
— Но это еще не все, — добавил я. — Жена адвоката действительно убита. Я сходил ночью на кладбище.
— Поподробней, пожалуйста.
Я рассказал все. Не упомянув только, что посещал кладбище не в одиночестве. И вообще ничего не сказал про Снежану.
После того, как мы расстались, Вика несколько раз, не то в шутку, не то всерьез, спрашивала, сколько девчонок я затащил в постель за прошлый месяц, на что я неизменно отшучивался, что меня не интересует ничего, кроме работы.
Хорошо зная меня, она понимала, что я обманываю, причем конкретно. Будучи в курсе только об одной, с которой я жил некоторое время, она отнеслась к этому совершенно спокойно, без тени ревности. А может, притворялась.
О ее мужчинах после меня я ничего не знал. Были они или нет — не знаю. Хотя, возможно, Вика от меня их тщательно скрывала. Кто знает, на что я способен в плохом настроении, да еще и выпив виски.
А о той девушке я сейчас не вспоминаю и не хочу вспоминать. Ее переезд ко мне был глупейшим поступком для обоих. Мы не походили друг другу просто никак.
Хотя иногда так здорово, что тебя кто-то встречает в дверях. Думал, что настолько крутому парню, как я, плевать на такие вещи, но все оказалось иначе: если не боишься одиночества, это не значит, что тебе будет хорошо на необитаемом острове.
Но даже когда был не один, я часто скучал по Вике.
— Что теперь будем делать? — уточнил я.