Как странно устроен человек — я только что был готов пристрелить Смирнова (всё-таки было за что), но узнав, что он не выйдет на свободу до конца своих дней, на секунду почувствовал жалость.
Но — только на секунду. А опера, которые были здесь, как мне показалось, не чувствовали её вообще. Хотя их Смирнов убить не пытался.
А теперь мне надо возвращаться к мирной жизни. Хотя бы на время, и к очень относительно мирной.
…Первым делом я позвонил Вике и вкратце рассказал ей обо всём. Она только и смогла, что покачать головой и попросить завтра приехать к ней в офис, чтоб объяснить всё подробно.
Затем был звонок Снежане. Я уже запутался, сколько она меня не видела — день, два?
Снежана сидела очень грустная. На мои слова о том, что наконец-то всё закончилось, отреагировала тихой улыбкой.
— У тебя всё нормально? — спросил я.
— Да, всё хорошо, — ответила она. — Приезжай, пожалуйста.
Такой же она осталась, когда я приехал. Грустной, малоразговорчивой. Правда, это не помешало ей накормить меня (я целый день ничего не ел), а потом встретить меня совершенно голой в спальне. Сегодняшний секс был гораздо более спокойным. Наверное, так занимаются любовью люди, прожившие вместе не один десяток лет. Если не по шаблону, то близко к нему. Хотя удовольствие всё равно получают.
— Как тяжело целыми днями ждать человека, понимая, что с ним может в любую секунду что-то случиться, — сказала она, когда мы улеглись спать.
— Я ничего не могу поделать. Такая у меня работа, такая у меня жизнь. Деваться пока некуда.
— Когда ты снова станешь адвокатом?
— Не знаю… может, год, может два…
— А до этого… так и будет? «Я перезвоню, когда смогу»?
— Ну всё-таки не каждый день такое случается, — ответил я, погладив её по спине. — Несколько дней выдались совсем тяжёлыми. Что было делать? Меня чуть не застрелили на лестнице. А теперь человек, устроивший нападение, будет в тюрьме. И выйдет он очень нескоро… если вообще когда-нибудь выйдет.
— Ты знаешь… именно то, что ты не такой, как все, меня к тебе и притянуло. Но так жить дальше… А ты вообще хотел бы когда-нибудь завести семью, детей? Пока что наши отношения заключаются в том, что ты появляешься ближе к ночи, трахаешь меня и исчезаешь, иногда на несколько дней.
— Трахаешь, правда, очень хорошо, — улыбнувшись, добавила она. — За одно это тебе можно всё простить.
Я помолчал.
— Пока что у меня жизнь такая.
— Боюсь, что ты и не захочешь другой. Есть такие люди… наверное.
— Я очень хочу вернуться в адвокатуру. Там не стреляют, и ходят в галстуках и пиджаках.
— Было бы здорово, — Снежана легла мне на плечо. — Может, куда-нибудь сходим?
— Конечно. Ты только скажи, куда.
— Я что-нибудь обязательно придумаю! — обрадовалась Снежана.
Среди ночи я проснулся. Сначала не совсем — сквозь сон разглядел призрачную фигуру, стоящую у нашей кровати, и только потом по-настоящему открыл глаза. Призрак, напоминающий силуэтом худого и высокого старика, сразу исчез. Ему было далеко до фантомов, раньше посещавших меня, но…
Но дело в том, что они приходили, только когда я ночевал один. Очень редко бывало иначе — их приводило ко мне одиночество. Однако моя наполненная опасностями жизнь последнее имела положительную сторону — женщин, которые разделяли со мной постель. И они, как ни странно, оберегали меня от теней.
У Снежаны это тоже получалось. До сегодняшней ночи. Наверное, это означает, что одиночество вернулось.
А чего ты вообще хотел, подумал я. У вас странные отношения, она совсем молоденькая девчонка, ей только двадцать лет. Её очаровал образ брутального сыщика, но скоро она поймёт, что эта дорога скорее всего не приведёт никуда. Или уже понимает, поэтому и разговаривала с тобой так.
Вы всегда были, по большому счёту, лишь любовниками, и не больше. Свободные отношения? С моей стороны — точно… И вопрос, сможете ли это изменить, даже если ты вернёшься в адвокаты или просто сменишь работу. Рождён ли я для спокойной жизни? Есть люди, которые не могут жить, как все… Как бы я ни был одним из них.
Ладно, надо спать.
Вика сделала мне крепчайший кофе и положила на стол шоколадные конфеты. Знает, что сахар я не употребляю, а конфеты — моя слабость. Мы сидели у неё в офисе. Она — за своим столом, я — на диване.