— Не знаю, как вас благодарить, — облегченно вздохнул Нечаев. — Пошел на улицу встречать ее.
Я вызвал такси. Многие назовут глупым так поступать при наличии автомобиля у подъезда, но зацепить кого-нибудь из-за неумения пользоваться механической коробкой передач не совсем то, что сейчас нужно.
Одевшись за полминуты, я выбежал из дома. Такси приехало через пару минут.
….Викина машина уже стояла во дворе особняка Нечаева, когда я выскакивал из такси. Полицейского автомобиля не видать. Тот случай, когда нерасторопность служителей правопорядка идет на пользу. Ворота открыты, я подбежал ко входной двери в дом, она тоже оказалась незапертой, и в коридоре были Вика и Нечаев. Альберт сидел за столиком и подписывал бумаги.
Ни полиции, ни скорой помощи. В том, что нет людей в погонах, я не удивился, а медлительность врачей, честно говоря, шокировала. Вдруг человек еще жив? Тот, кто не обладает медицинскими познаниями, может ошибаться.
— Вот и вы, — обрадовался Нечаев и пожал мне руку. — Не знаю, что бы я без вас делал. Друзей среди юристов у меня в Москве нет.
— Все будет хорошо, — ответил я. — Привет, Вика.
— Все документы готовы, теперь я могу защищать Альберта по закону, — ответила она. — Привет.
— Давайте пройдем в мой кабинет, — предложил Нечаев. — В коридоре мы просто дожидались вас. И я распоряжусь, чтобы кто-то из моих стоял во дворе и встречал полицию. Этот момент я совершенно упустил.
— Покажите сначала умершего, — попросил я. — Он точно мертв?
— Да, увы.
Мы спустились в ту самую комнату, в которой из клетки во время наших опытов выглядывали инфернальные сущности из потустороннего мира. На том же стуле, на котором когда-то сидел я, сейчас находился молодой парень лет двадцати двух. Хорошо одетый, с тонкими, как говорят, благородными чертами лица.
Мертв. Дыхания нет, пульса тоже. Лицо бледное, искажено от страха, на уровне груди белая рубашка покраснела от выступившей крови.
Хотя ее не так уж и много. Больше похоже на порезы, чем на проникающее ранение.
— У вас есть медицинские перчатки? — спросил я у Нечаева. — Если есть, распорядитесь, чтобы их принесли.
— Не знаю… — ответил он, бегом взобрался обратно по лестнице, позвал кого-то из слуг, и через полминуты уже спускался с перчатками.
— Вот. Вы, как я понимаю, хотите его осмотреть? А это будет законно?
— Будет, — ответил я. — Вдобавок, если спросят следователи, мы хотели оказать помощь человеку, поэтому и решили взглянуть на раны. Мы не врачи, не очень разбираемся, когда человек умер, а когда — нет.
— Если в разговоре со следователем придется врать, я готов это сделать, — развел руками Альберт. — Без удовольствия, но куда деваться.
— Закон — это машина, — сказал я. — Стальная и безжалостная. И она постоянно хочет есть. Полиции нужны показатели. И если вас удастся в чем-то обвинить, то это будет раскрытое преступление, на которое почти не потратится время. Чтобы этого не случилось, нужен адвокат. И еще знакомые в полиции, но это второй вопрос. Надеюсь, обойдемся без них. Останетесь здесь или выйдете?
И Альберт, и Вика уходить не захотели. Я пожал плечами, и, надев перчатки, осторожно расстегнул пуговицы на рубашке погибшего.
Вика ахнула, Нечаев промолчал.
Грудь Вешнякова была располосована когтями. Да, именно когтями, и ничем иным. Спутать невозможно. При этом рубашка оказалась целой. Да и сами ранения выглядели неглубокими. Чьи-то когти скользнули по коже, только и всего. Человек умер по другим причинам.
— Полиция будет в шоке, — сообщил я, застегивая рубашку. — Такого они не видели. Да и я тоже, признаюсь откровенно.
— Пойдемте все-таки в кабинет, — попросил Нечаев. — Я расскажу, что случилось, пока полиция не приехала.
— Мы проводили опыты, — после паузы сказал Альберт, посмотрев в мою сторону. — Сергей — так звали Вешнякова — талантливый молодой человек. У него был дар… немного похожий на ваш. Ему было очень интересно и он ничего не боялся. Помните опыты у графа Томилина, когда мы наблюдали загадочный и непонятный мир из окна? Так вот, есть древний ритуал — что-то вроде небезызвестного шаманского путешествия — и он позволяет человеческой душе отправится в мир, который мы видели из окна.
— Теперь я очень жалею, что сообщил о нем Сергею, — вздохнул Нечаев. — Он, едва услышал о нем, захотел побывать там, где людям бывать запрещено. Я долго отказывал ему. Говорил, что это опасно, что неизвестно, с чем там можно встретится… Но ему очень хотелось. Он был смелым и не верил в то, что с ним что-то случится. Однако он очень ошибался.