Я позвонил своей «наружке», рассказал о планах на завтра. В принципе, особо помочь они мне ничем не могут, но уведомить надо, а то некрасиво. Мне, дай бог, с ними еще работать и работать. Не по этому делу, так по следующему.
Если, конечно, действительно не произойдет конец света.
Поэтому на завтра ничего планировать не буду. Сейчас пара звонков, в том числе и Вадиму — надо же узнать как поживает страстный поклонник балета и балерин! — а потом домой, проверить и подготовить грим. Завтра вставать ни свет, ни заря.
…
— Войдите, — произнес Михаил Семенович.
Из окна сквозь шторы пробивалось утреннее солнце. В косых лучах плавали редкие пылинки. Слышались громкие голоса птиц. «Это вам не город», — подумал Михаил Семенович.
Он лежал на кровати, закинув руки за голову. Не спал, судя по всему, довольно давно, и понимал, что около закрытой двери в комнату стоит в ожидании его пробуждения человек.
Наверняка хочет сообщить что-то важное, поскольку явился в такую рань. Новость хорошая, иначе бы разбудил — приказ был именно такой, и горе тому, кто бы это не сделал.
Мужчина (лет сорока пяти, худощавый, с залысинами), потихоньку приоткрыл дверь, просунул голову, робко и вопросительно взглянув на Михаила Семеновича, произнес:
— Сегодня ночью Смирнов умер в своей камере.
Михаил Семенович несколько секунд безразлично смотрел на потолок, затем улыбнулся.
— Вот беда-то какая… жаль человека. Много полезного для нас сделал. Мог сделать еще больше, но, к сожалению, попал в тюрьму и начал угрожать тем, что много расскажет. А с чего помер?
— Сердечный приступ. Хотя подозревают еще и отравление. Еще пока неясно.
— А может быть сердечный приступ в результате отравления? — рассмеялся Михаил Семенович.
Человек позволил себе улыбнуться в присутствии начальника.
— Так и случилось.
Михаил Семенович снова рассмеялся.
— Вскрытие что-нибудь покажет? То есть, токсикологическая экспертиза или как она правильно называется?
— Нет. Тот, кто будет все это проводить, уже получил аванс.
— Отлично. Хотя какая разница, — потянулся на кровати Михаил Семенович. — Скоро всем будет ни до этого. Правильно я говорю?
— Абсолютно, — склонил голову мужчина.
— На стройке ведь все прошло хорошо?
— Просто идеально. Лучше, чем мы думали. Разумы двоих людей оказались закрыты, но третий поддался очень легко. Скорее всего, таких будет много. Артефакт сработал великолепно.
— А что полиция? И загадочные господа из комитета Имперской безопасности?
— Как нам сообщают, пока ничего. Прибывшие маги отыскали потоки темной энергии, но версии произошедшего слишком фантастичны для всех. Ждут, что скажет начальство. А оно будет согласовывать долго.
— Отличные новости, — кивнул Михаил Семенович. — Каждый день бы такие. У нас все получится. И очень скоро.
— Безусловно, — тихо поддакнул мужчина. — Разрешите идти?
— Да, идите. Появятся еще новости — сразу сообщайте мне.
…Проснулся ни свет, ни заря сам — за несколько секунд до того, как начал противно тренькать будильник. Я не позволил ему разбудить меня. Утреннее унижение от маленькой электрической штуковины меня благополучно миновало.
Порадовавшись первой за сегодня победе, спрыгнул с кровати, как гимнаст. Впрочем, почему первой — призраков сегодня ночью не было. Совсем, даже самого завалящего! Спал, как ночной сторож, в служебных обязанностях которого прописано «бодрствовать всю ночь», глубоким безмятежным сном!
Времени еще много. Поэтому не спеша позавтракал купленной вчера пиццей, заварил крепчайшего кофе и, отпивая его по глоточку, принялся придавать морде лица подобающие характеристики.
Для начала — крем. Надо стать куда более загорелым. Не знаю, где я работаю согласно легенды, но аристократическая бледность сейчас не нужна точно. У меня ее, правда, почти что и нет, но лицо должно выглядеть так, будто я целыми днями езжу по полям на тракторе.
Пять минут — и готово. Лицо, шея «включая декольте, гыгы», кисти рук приняли не очень здоровый загорелый оттенок. Ну да, вечерами я частенько выпиваю. А как еще расслабляться после работы, скажите? Мы — люди простые, походам в библиотеки не обучены. Многие знания — многие печали, а вечерний стакан водки наоборот, вливает в тебя оптимизм.