Митя заорал и начал извиваться, как червяк, но я по прежнему давил ребром стопы ему на голень. Миндальничать с этим ублюдком желания не было никакого. Говорить правду он не стал с самого начала. Значит, не скажет ее и в дальнейшем. В лучшем случае будет юлить, что-то утаивать… Поэтому надо расставлять акценты с самого начала. Слишком многое на кону, чтобы жалеть Митю.
— Так где ты работаешь на самом деле? — мрачно спросил я, немного ослабив давление.
— В… генетической лаборатории… — прошептал Митя. Его глаза были расширены от боли.
— Вот это уже лучше. А откуда путь держишь?
— Меня убьют, если я тебе скажу — простонал Митя. — Ты сам все знаешь!
— Кое-что знаю, кое-что — нет, — с деланным спокойствием сказал я. — Поэтому и спрашиваю.
Я слез с его ноги. Митя перестал стонать, сел на землю и схватился за голень.
— Ты полицейский, — проговорил он. — Только они так делают.
— Откуда ты знаешь? На воришку или грабителя не похож. А что бы не говорили про полицию, там не церемонятся только с такими.
— Попадал… однажды…
— За что?
— Девчонка начала кричать… соседи полицию вызвали. И меня отвезли в отдел. Дал денег — отпустили.
— Привел к себе девушку и избил?
— Не совсем так… но похоже… — отвернулся Митя.
— Это все лирика, — сказал я. — Не имеющая отношения к тому, зачем я здесь. Рассказывай, откуда ты путь держишь. Одно неправильное слово — и будет опять очень больно. А несколько неправильных… Я человек нервный, могу не сдержаться и оставить тебя здесь. Закопанным в землю.
Митя посмотрел на меня долгим взглядом. Наверное, думал, действительно ли я могу хладнокровно убить человека. Решил, что да, потому что ответил:
— Из Ямы.
— А что такое Яма? Странное название. На карте такого не видел.
Митя помолчал.
— Место. Его так называют. Свои.
— Свои?
— Да. Те, кто там находится. Работает или чем-то еще занимается.
— Деревня?
— Ну… да. Не совсем, — сказал он, глядя в сторону. — Хотя можно и так сказать.
А потом поднял глаза на меня.
— Я понял, кто ты.
— И кто же?
— Детектив… который посадил Смирнова. О тебе говорили. Ты конченый псих. Ненормальный.
…
Михаил Семенович подошел к краю круглой зияющей из земли ямы. Гладкая, с ровными краями и диаметром метра в два с половиной, она словно излучала ужас и темноту. Рядом с ней лежала деревянная лестница, сделанная из толстых бревен. Длинная, метров в десять, и прочная, причем излишне — чтобы выдерживать человеческий вес, такие перекладины не нужны.
Внизу находился явно не человек. Рассмотреть его в темноте было тяжело, но судя по тяжелому дыханию и шорохам, существо скорее напоминало огромную обезьяну.
Михаил Семенович улыбнулся.
— Вот видишь, — негромко сказал он существу, — все закончилось для тебя хорошо. Кем ты был раньше? Жалким бомжом, для которого счастье — переночевать в тепле на вокзале. Маленькая бессмысленная жизнь. А теперь ты стал другим. Если бы ты сейчас встретил в лесу тот полицейского, который выбрасывал тебя на улицу… Хахаха. Ты послужишь великому делу. Мы изменим этот мир. Он станет другим… В нем не будет места слабакам… да и тем, кто пойдет против нас. Мы создадим новую Империю. Чистую. Великолепную. Суровую. Перед ней преклонятся все. Все большое начинается с крохотного первого шага. И с твоего тоже. Выполни сегодня то, что тебе велят, и заслужи мою благодарность.
Существо, сообразив, что с ним разговаривают, зарычало. Но в рычании не было злости. Похоже рычат некоторые собаки, довольная тем, что хозяин обратил на них внимание. Монстр даже попытался залезть наверх по гладкой земляной стене, но сорвался и упал вниз. Падение ему не повредило. Он снова начал негромко рычать, посматривая на силуэт человека на фоне светлого неба.
Понимал он человеческую речь или нет, сказать сложно, но то, что кое-чем он догадывался, было ясно.
Михаил Семенович еще раз всмотрелся в темноту и ушел. К яме подбежало двое людей. Они с трудом подняли лестницу и начали опускать ее вниз. Затем к ним подошел еще один. В руках у него находился металлический прибор, напоминающий огромный пульт от телевизора, а поверх спортивной вязаной шапочки были намотаны медные провода.
Наверное, для передачи мысленных приказов какому-то живому существу.