Зайдя ему за спину, я начал потихоньку идти, стараясь не хрустнуть веткой. Револьвер — впереди, в выставленной руке. Хорошо бы было заехать за моим нелегальным стволом с глушителем, но времени на это у меня не оставалось. Ну да ничего. Если что-то пойдет не так, бойня начнется просто чуть раньше.
Часовой по-прежнему спит. Не обманывает, в магическом зрении это хорошо видно.
Теперь быстрый шаг вправо за дерево. Парень открыл глаза, потянулся к револьверу, но уже поздно. Одной рукой я схватил его за руку, а второй — за горло. К темному умению быть сильным, которому я научился во время кикбоксерского поединка, я обращаться не стал, потому что после него необходим будет отдых, а сегодня отдыхать некогда. Но злость и так удесятирила силы, а парень оказался совсем не атлетичным — худым, но с пивным животом. По виду — крестьянин в сотом поколении. Кричать и даже говорить он не мог, сбросить мою руку с горла тоже не сумел. Попытался неловко пнуть ногой, но я подставил колено.
Скоро он обмяк и отключился. Никакой живой организм без кислорода не может и этот тоже. Уснул.
Я завел ему руки за спину, надел наручники, потом скотчем обмотал ноги. Все, теперь только ползти. Пистолет (старый «макаров» с двумя запасными обоймами), я положил в рюкзак. Пусть будет на всякий случай, хотя «макаровский» патрон даже слабее моего 9-миллиметрового, хотя калибр такой же.
Потом я привел его в себя. Он очнулся, вспомнил, что с ним произошло. Вытаращил на меня глаза, но кричать не стал. Возможно потому, что к морде было приставлено широченное дуло «пятисотого».
— Крикнешь — убью, причем умирать будешь долго, — прошептал я. — Ответишь на вопросы — останешься живой.
Парень скосил глаза по сторонам, убедился, что находится в том же перелеске, и тихо ответил:
— Я понял.
— Говори быстро и без размышлений. Как тебя зовут?
— Алексей.
— Что это за место? — я кивнул по направлению к домам.
— Хутор Светлый.
— Ишь ты, Светлый… — покачал головой я. — Но почему там такие темные дела творятся…
Парень молчал.
— Как называется ваши секта?
— Никак. «Безымянные». У нас нет имен.
— Надо же… а как ты в нее попал?
Парень вздохнул.
— Я сам с этого хутора. Работы не было. А потом пришли они. Платили неплохие деньги. Поначалу ничего особо делать не пришлось… а потом начали платить еще больше.
— Наверное, не за просто так. Ты убивал?
— Нет… просто следил.
— За чем?
— Ну… как люди изменяются. Сначала было страшно, потом привык. Даже интересно стало. Ну и эти постоянно говорили, что все здесь избранные, что впереди великое будущее. Когда постоянно об этом говорят, начинаешь верить.
— Кого вы изменяли?
— Ловили бомжей… алкашей… тех, кого искать не будут. Всякую падаль.
— Ишь ты, падаль… — покачал головой я. — Ну да, совсем забыл, вы же избранные. Высшая раса. Кто ловил?
— Несколько человек, приближенных к главному. К Михаилу Семеновичу. Фамилию его не знаю. И кто он такой, тоже. Вроде из дворян, а как на деле, неизвестно. Он страшный человек. Его все боятся. Ему убить кого-то раз плюнуть. Он сумасшедший. С ним его заместитель, Алан. Был еще полицейский, Игорь. Мерзкий тип. Ходил, распоряжался всеми. Но его посадили, а потом он вроде умер в тюрьме.
Тут с Алексеем произошло какое-то озарение. Он вытаращил на меня глаза и пробормотал:
— Ты его посадил! А потом убил! Ты тот самый детектив, о котором все говорили! Тебя бережет сам дьявол!
— Ты отчасти прав, — ответил я. — Да, детектив, и, наверное, «тот самый». Я действительно посадил Смирнова, но убит он был его дружками — боялись, что сдаст их, а вытащить его не получалось. И насчет дьявола ты погорячился. Если б он меня берег, проблем было бы явно меньше….
— Сколько вас? — спросил я после паузы и ткнул стволом Алексею в зубы, чтобы он не расслаблялся.
— Двадцать девять человек. Четыре гомункула и два созданных монстра, — быстро ответил тот. — Половина наших, хуторских, а половина пришлых, кого привел Михаил Семенович.
— Есть здесь похищенные люди? — сказал я, чувствуя, как стучит сердце.
— Есть… девушка. Адвокат. Не знаю, как ее зовут. Очень красивая. Ее еще не начали изменять, надо, чтоб «Никто» сделал вещество. Не знаю, почему ее взяли, а не алкаша-бродягу. Наверное, чтоб отомстить кому-то. Может, тебе.