– Я все время вспоминаю знаковые моменты нашей жизни, – говорит Мириам, – потому что память оставляет нам только это – счастливые моменты из прошлого. Но они никогда не были моими. Это очень сложно, Джой, – знать, что они принадлежали кому-то другому.
Она больше не желает, чтобы ее называли Джой. И Исобель тоже. Она где-то посредине между ними. Ей необходимо сильное имя, если она хочет познать свою настоящую личность.
– Твое второе имя Эйн, – говорит Мириам. – Оно означает «сияние»… и «счастье».
Джой думает, что это неплохой вариант.
У нее в голове постоянно крутится одна мелодия.
– Такое бывает, – подтверждает Джессика, приехавшая к ней вечером. – Чтобы избавиться от этого, ты должна пропеть ее до конца.
Джой так и делает. Все в палате начинают хлопать, даже медсестры прибегают, чтобы послушать. Забавно, что она так часто напевала эти строки, но никогда не осознавала, что жила ими.
Мать переделывает спальню для гостей в комнату Джой. Она принесла образцы материалов и краски, чтобы Джой смогла сама выбрать. Они все активно обсуждают, пока не заканчивается время посещения. Джой опускается на подушки, уставшая и растерянная.
Приходит отец, чтобы повидать ее. Он заходит в палату без предупреждения. Когда Судебную книгу изучили специалисты, прокурор решил, что он невиновен.
Отец обнимает и целует Джой. Они тихо плачут, чтобы не побеспокоить других пациентов. Кровь не имеет значения. И факты тоже. Она думает о Джоше Бейкере и вопросах, которые он задавал. О том, как он неверно истолковал ее слова и заставил их сочиться ядом.
Они все сидят рядышком обнявшись, когда заходит мать. Она краснеет при виде отца и так резко останавливается, что Мэри, идущая следом, чуть не налетает на нее, и ей приходится легонько подтолкнуть Карлу вперед. Она садится на противоположный край кровати. Джой чувствует себя судьей на теннисном матче. Она крутит головой из стороны в сторону, придумывая, что бы сказать, если повисает тишина.
– Я разговаривала с врачом, Джой, – говорит мать. – Тебя выписывают в пятницу. Думаю, тебе стоит пожить у меня пару недель, прежде чем ты вернешься в Рокроуз. Газетчики еще не потеряли интерес к этой истории. Я могу защитить тебя от них, пока все не уляжется.
– Ты хочешь, чтобы я вернулась домой?
Джой не в силах скрыть удивление. Отец, похоже, тоже этого не ожидал.
– Теперь есть три дома, где тебя любят в равной степени, – отвечает мать. – Ты можешь жить то там, то там. Никто не заставит тебя принимать окончательное решение. А сейчас я оставляю вас. Вам с Дэвидом есть о чем поговорить.
Прежде чем отец успевает что-то сказать, она уходит.
– Как понять, любишь ты кого-то или нет? – спрашивает его Джой.
– Ты чувствуешь, словно сквозь тебя проносится экспресс, – отвечает он. – Ты понимаешь, что ничто больше не будет таким, как прежде. И все, что ты хочешь, – это бежать навстречу будущему.
– Так было у тебя, когда вы с Карлой встретились на кладбище?
– Да. – Он улыбается, но это невеселая улыбка. – Я и не знал, насколько прав.
– Ты все еще любишь ее?
– Какое это имеет значение? После всего, через что она прошла, разве может она чувствовать ко мне что-то, кроме гнева?
– Но ты не знал…
– Это неважно. Я лежал рядом с женщиной, которая украла ее ребенка.
Он выглядит старше и более сдержан. Потрясение проникло глубоко в его душу.
– В конце концов гнев выгорает, – говорит Мэри, когда Джой рассказывает ей об этом разговоре. – Если феникс может возродиться из пепла, то и любовь может тоже. Время и расстояние лечат.
В день выписки Джой около больницы роятся журналисты.
– Никаких комментариев! Никаких комментариев! – кричит Лео и ведет ее к машине. – Шестнадцать лет прошло а ничего не изменилось, – говорит он, заводя мотор. – Они еще не потеряли к тебе интерес. Но уже давно не интересуются твоей матерью. C ней ты будешь в безопасности.
С тех пор прошло пять месяцев. Каждую пятницу вечером Джой садится в автобус до Маолтрана. Потом мать забирает ее на центральной станции, где автобусы выплевывают пассажиров, стремящихся к ярким огням большого города.
Она должна была жить в старом, стоящем на отшибе особняке в английском стиле. Однажды в воскресенье они с матерью едут, чтобы посмотреть на него. Хозяева приглашают Джой в комнату, которая должна была стать ее детской. Она, конечно, изменилась. Ведь все со временем меняется. Теперь здесь столовая. Но Джой видит место, где стояла ее кроватка и танцевали в ожидании морские коньки Мириам.