– Оставь девочку в покое. – Джерард Келли взял жену за руку. – Если понадобится помощь, она знает, что мы рядом.
Гиллиан и Рейн приехали с цветами и вечерними газетами. Снова все внимание было приковано к Исобель.
– Добро пожаловать, Исобель Гиллиан! – Гиллиан наклонилась над кроваткой и отвернула простынку, чтобы посмотреть на первую внучку. – Спасибо, что дала ей мое имя, – шепнула она Карле. – Это для меня большая честь.
Вены у нее на руках вздулись, скулы четко обрисовались. Несмотря на то что Гиллиан, по ее собственному мнению, нормально переносила лечение, она продолжала терять вес. Карла отвернулась, еле сдерживая слезы.
В этот момент появилась Аманда. Она сразу же поняла, что происходит, и сообщила, что визит подошел к концу.
Только Роберту разрешили зайти к ней в тот вечер. Он сбросил ботинки, растянулся на кровати и прижал Карлу к себе. Он пошутил, что был бы не против уединиться с женой под одеялом, но дочь осудила бы его. Карла завернулась в простыню и обняла Роберта. Так они и лежали, пока Исобель не расплакалась. Настало время кормления. Роберт с удивлением наблюдал, как ее губки сомкнулись на соске Карлы, а маленькие щечки задвигались, словно миниатюрные меха. Когда головка Исобель склонилась на сторону и из уголка ротика потекла слюна, Роберт положил ее снова в кроватку. Он поправил постель Карлы, которая уже засыпала, и тихо вышел из палаты.
– Доброе утро, – поздоровалась Аманда, входя в палату. – Как прошла ночь?
– Беспокойно, – ответила Карла, которая несколько раз поднималась, чтобы, затаив дыхание, постоять возле колыбели и понаблюдать за спящей дочерью. Она не могла удержаться, чтобы не прикоснуться к ней. Она хотела увидеть, как она шевелится. Даже простого трепетания ресниц было достаточно, чтобы убедить ее, что с малышкой все в порядке.
– А как с кормлением? – спросила Аманда.
Исобель пошевелилась и заплакала.
– Похоже, у меня заканчивается молоко, – Карла взяла дочь на руки. – Оно стало гуще.
– Отлично, – удовлетворенно кивнула Аманда. – Обычно для этого требуется больше времени. Как я и говорила, этот ребенок знает, что ему надо. Не вешайте нос, мамочка.
– Что нового в мире? – поинтересовалась Карла.
– Прогноз погоды неутешителен. Дождь и снова дождь. А эта юная леди вместе с мамой красуется на первой полосе «Айриш индепендент».
Карла поморщилась, представляя раздражение Роберта. Но она не могла ничего с этим поделать. Она посмотрела на Исобель, которая крепко присосалась к груди.
– Вы выглядите усталой, – сказала Аманда, когда Карла дала Исобель вторую грудь. – Почему бы вам не отдать ее нам на несколько часов? Мы заберем Исобель в детскую комнату. И вы сможете вздремнуть.
– Нет, со мной все в порядке. – Карла покачала головой. – Пускай она будет здесь.
Когда Исобель поела, Аманда показала, как ее купать. Карла, глядя на маленькое тельце с выпирающим пупком, лежащее на полотенце, пыталась не расплакаться. Такой маленький ребенок появился на свет с таким трудом!
– Не бойтесь. – Аманда взяла ее руку и подложила под головку Исобель. – Младенцы крепче, чем кажутся, но им надо знать, что вы контролируете ситуацию.
Еще два дня, а потом они с Робертом останутся наедине с этим крохотным существом. Неудивительно, что она запаниковала. Неудивительно, что ее подушка была мокрой от слез.
Когда Аманда ушла, Карла залезла под одеяло и заснула. Она плакала во сне. Сейчас, когда сознание было свободно, всплыло воспоминание о другой поездке. Очень долго это воспоминание было спрятано в прошлом и от него можно было отмахнуться, как от докучливой осы. Но после рождения Исобель все барьеры рухнули. Теперь уже ничего не будет таким, как прежде.
Она проснулась под барабанную дробь, легкую, но от этого не менее настойчивую. Солнце зашло за серую тучу, и дождь бил в окно косыми струями. Карла посмотрела на часы на тумбочке. Прошло четыре часа с тех пор, как Исобель ела. Грудь Карлы налилась, молоко сочилось сквозь бюстгальтер, даже ночная сорочка намокла. Она откинула одеяло и уставилась на набухшие синие вены на груди. Удивительно, что Исобель молчит.
Она встала с кровати. Покрывало Исобель было скомкано, и Карла не могла рассмотреть малышку оттуда, где стояла. Четыре шва, которые ей наложили, заныли, когда Карла поспешила к кроватке. Она схватила покрывало и уставилась на пустое место, где раньше лежала ее дочь. На постельке осталось небольшое пятно, словно Исобель пометила территорию. Аманда называла это влажной отрыжкой.