Трийан, привязанный к стулу для допроса, был стар. Даже его жёлтые глаза оказались подёрнуты поволокой от возраста. Когда он говорил, складки кожи возле его губ издавал шамкающие звуки. Впрочем, это не мешало понимать смысл.
Он был испуган. Это проявлялось в напряжении верхних конечностей, опущенной голове и дрожи, которая то и дело пробегала по его телу.
— Зачем вы хотели убить людей? — Айтен за кадром задал первый вопрос. Что ж, известная тактика — начинать с главного. Возможно, даже оправданная, с учётом ситуации.
Пожилой трийан поднял голову и прищурился от яркого света.
— Это единственное, что мы могли сделать… — тихо ответил он.
— Объясни, — продолжал Айтен. — Зачем это вам было нужно?
Пленник вздохнул и прикрыл свои желтые глаза, которые на секунду втянулись внутрь черепа.
— Мы хорошо относимся к людям. И желаем вам только лучшего. Это всё, что мы могли сделать для вас.
— Убить нас? Ты в курсе, что пострадали бы твои соседи? Их дети? Те самые, с которыми вы играли во дворе и рассказывали им трийанские сказки про старые золотые времена? — продолжал Айтен.
Он явно пытался использовать эмоциональные якоря, о которых я не имел ни малейшего понятия. Однако, судя по тому, что пожилой трийан задрожал сильнее, они работали.
— Да… — ответил он. — Мне… мне очень жаль…
— Поздновато ты надумал раскаиваться, — заметил безопасник.
— Мне очень жаль, что я не смог довести дело до конца.
Айтен выдержал паузу. В кадре появился незнакомый мне ассистент. Он принёс столик с какими-то металлическими инструментами самого угрожающего вида.
Старый трийан снова задрожал.
— Ты боишься? — спросил безопасник.
— Да. Да, конечно, я боюсь. Я не люблю боль.
— А смерти ты боишься?
Пленник ответил не сразу. Он прикрыл свои тусклые жёлтые глаза, несколько раз вздохнул. Потом произнёс:
— Как и все живые существа.
— Но считаешь себя в праве решать, что кто-то должен умереть?
— У нас нет другого выхода. Есть вещи похуже смерти.
— Какие вещи?
Айтен убрал яркую лампу, которая светила трийану в лицо.
— Какие вещи? — он повторил свой вопрос.
Трийан вздохнул. Посмотрел на него. Я плохо разбирался в мимике этих существ, но в тот момент мне показалось, что он улыбнулся.
— Он ведь будет это смотреть, да? — спросил он. — Вы покажете ему?
— Кому? — уточнил Айтен.
— Вы знаете кому. Тому, кто пришёл.
— Посмотрим по обстоятельствам.
— Я вижу камеру. Значит, он это увидит, — продолжал трийан.
Он медленно моргнул, потом издал звук, будто прочищал горло, после чего посмотрел в камеру и произнёс:
— Умри. Пожалуйста. Исчезни. Если ещё не поздно.
Айтен молчал. А старик в этот момент закрыл глаза. Некоторое время ничего не происходило. Потом послышался окрик Айтена за кадром, он звал медиков. В кадре появились другие люди. Они начали суетиться возле трийана, проверять пульс, дыхание.
— Он умер? — спросил я.
— Нет, — ответил Айтен. — Впал в спячку.
Я покопался в наведённой памяти. Там не было никаких сведений о том, что трийане могут так делать.
— Не знал, что они так могут, — заметил я.
— Об этом мало кто знает, — ответил безопасник. — Только специалисты. Трийане способны впадать в длительный анабиоз при резком снижении температуры окружающей среды. Поэтому они не любят селиться в высоких или низких широтах — им сложно удерживать себя в активном состоянии.
«Ого! — вмешался Вася, — вот так новости! Ты же понимаешь, что это значит?»
«Вполне возможно, что это они инвазивный вид на Нарайе. А не люди, как мы думали», — ответил я.
«Совершенно верно! Нарайа куда лучше приспособлена для жизни человека, чем Земля! Даже повышенная гравитация помогает лучше раскрыть генетический потенциал. Ты заметил, что люди тут, практически, не страдают от ожирения? И вообще выглядят так, будто всю жизнь проводят на тренировках?» — продолжал Вася.
«Давай позже».
— В помещении была низкая температура? — уточнил я.
— Ниже, чем снаружи, — вздохнул Айтен. — Видимо, хватило, чтобы он сознательно запустил процесс.
— Его можно вывести из этого состояния?
— Да. Но требуется время. Часов десять-двенадцать. Могут быть негативные последствия для здоровья — трийанских врачей у нас не осталось…
— Тейдан, — окликнула меня молчавшая до сих пор Лаймиэ.
— Да? — спросил я, повернувшись к ней.
Она смотрела на меня со странным выражением лица.