Особенно мне понравилась встреча в научном центре, где были спроектированы основные конструкции лунной станции. Как ни удивительно, но тут удалось отойти от официоза. Я познакомился с биологами, которые занимались созданием космического гинкго. Поговорил с программистами и кибернетиками, разработавшими Сяо Вана. К моему удивлению, они все оказались молодыми, не старше сорока лет, что по меркам Китая почти младенчество.
Начиналось всё, как обычно: стол, бесконечно повторяющиеся вопросы. А потом разговор перешёл на научные вопросы, институтский быт. И тут будто стена сломалась: мы говорили, будто старые знакомые.
Все присутствующие прекрасно владели русским языком. Я тоже всерьёз задумался о том, чтобы Вася помог мне с «загрузкой» китайского, но на это, к сожалению, не оставалось времени. Так что пришлось пообещать себе сделать это, если опять придётся днями и неделями висеть в космосе, развлекая сериалами.
В конце встречи мне сделали неожиданный подарок. Руководитель центра, спортивный парень лет тридцати в круглых очках по имени Личжэн, вышел ненадолго из зала приёмов и вернулся с небольшой шкатулкой из красного дерева.
Он подошёл ко мне. Встал рядом. Я почему-то решил, что было бы уместно подняться самому. Судя по реакции присутствующих, моя догадка была верной.
— Дорогой друг, — сказал Личжэн. — В память об этом вечере и о твоём визите к нашим коллегам на Луну я дарю тебе это драгоценное семя дерева гинкго.
— Того самого? — удивился я, принимая подарок обеими руками.
— Да, друг. Именно того. И это личный подарок. Мы говорили с твоим руководством. Он не подлежит передаче, национализации или изучению. Мы получили гарантии того, что подарок останется в твоей собственности, — ответил Личжэн.
На шкатулке был изображён парящий дракон. Под пальцами я ощущал гладкую резьбу его чешуй.
— Благодарю вас, Личжэн, — сказал я. Слова будто сами приходили ко мне в голову. — Это больше чем подарок — словно вы доверили мне частицу самого времени. Обещаю, что семя найдёт достойное место: либо прорастёт в моём саду на Земле, либо отправится со мной в космос, как напоминание о вашей щедрости.
Я приоткрыл крышку шкатулки, ощущая подушечками пальцев тёплое дерево.
— А ещё я обязательно загружу китайский. Чтобы в следующий раз, когда я вернусь, мы говорили с лунным родителем этого малыша на его языке.
Окружающие заулыбались и захлопали. Судя по всему, с ответом я угадал.
«Женя, — прокомментировал Вася. — Ты бы легко освоился в Китае, ты в курсе?»
К моему удивлению, к подарку действительно не возникло никаких вопросов. Даже Сергеич, обычно крайне осторожный, в этот раз лишь взглянул на коробку мельком и сказал: «Относись к нему хорошо. Отношения с китайцами нам очень важны».
«Ладно», — ответил я, пожимая плечами.
Мы встретились с руководителем проекта «Север» на борту самолёта Роскосмоса в аэропорту Пекина, когда я, после торжественных проводов, вылетал на родину.
Сразу после взлёта мы закрылись в моей каюте. Сергеич не пустил даже стюардесс, которые пытались накормить нас ужином.
— Что-то ещё случилось? — спросил я, как только мы остались наедине, чувствуя, как неприятно сосёт под ложечкой.
— Нет, — ответил руководитель. — Ничего нового. Просто я решил лично рассказать о том, что тебе предстоит.
Неприятные ощущения в области грудины и желудка усилились.
— Внимательно слушаю, — сказал я нейтральным тоном.
Сергеич занял соседнее кресло. Посмотрел в иллюминатор. Постучал по полированной столешнице, которая нас разделяла. Потом сказал:
— Эти годы наука, как ты понимаешь, не стояла на месте. Даже так скажем: она очень активно развивалась. В том числе благодаря открытиям и данным, которые удавалось получить с помощью зондов.
— Звучит хорошо, — заметил я.
— Верно, — кивнул руководитель. — Наши возможности сильно выросли. Во-первых, «Север-2» будет несколько больше, чем ты привык.
Я улыбнулся. Однако же неприятное чувство тревоги не проходило.
— Не так давно мы успешно испытали на Луне первый двигатель на основе эффекта «гравитационного паруса», — продолжал Сергеич. — Не пытай Васю — так расскажу. Когда космологическая модель с тёмной материей и энергией окончательно развалилась, главным стал вопрос: почему гравитационное взаимодействие такое слабое? Куда девается недостающая энергия? И современная наука не только дала ответ на этот вопрос, но и получила возможность его практического использования. Гравитация — основное взаимодействие, которое выходит за пределы нашей трёхмерной браны. Понимаешь?