— Как думаешь, этот фактор потерял значение? Тогда, когда он решился передать послание? — спросил я.
— Возможно, — кивнул Сергеич. И добавил через несколько мгновений: — если, конечно, это на самом деле был он.
Прежде, чем я успел сказать что-то ещё, он взмахнул руками, легонько хлопнул в ладоши, будто собирался начать утреннюю разминку, и спросил:
— Ну что? Пойдём, провожу тебя на борт?
— Сегодня без формальностей? — улыбнувшись, спросил я, вспоминая свой первый старт.
— Сегодня всё иначе, Женя, — ответил Сергеич. — Но скафандр тебе надеть всё-таки придётся. Он часть системы спасения.
— Ясно, — кивнул я. — Надо, значит, надо.
Под днищем корабля находилось несколько капитальных строений: складские терминалы, зоны обслуживания, помещения для специалистов, которые несколько месяцев готовили эту громадину к старту.
Кстати, строили «Север-2» в море. Карском. Это оказалось экономически выгодно: Севморпуть, что называется, «под рукой», с логистикой нет проблем. Плюс водная среда, сильно облегчавшая работу с объёмными конструкциями. Другое дело, что эту самую среду периодически штормило и она так и норовила покрыться льдом — поэтому основные сооружения Космоверфи находились под водой.
На стартовый стол «Север-2» был доставлен, так сказать, на собственной тяге. Гравитационные зеркала рассеивали потоки гравитации на границе нашей браны в радиусе нескольких километров, так что пролёт этой громадины ничем особенным для всего, что находилось внизу, не угрожал. Тем более, что, фактически, на всём пути следования внизу не было ничего более ценного, чем тундра и вечная мерзлота. Но порядок испытаний есть порядок испытаний.
Сергеич привёл меня в одно из бетонных зданий под кораблём. Из предварительного инструктажа я знал, что там находится зона подготовки космонавтов. И одна из первых вещей, которые я увидел, когда попал внутрь — это новая модель скафандра. В отличие от предшественника, он был совершенно белым. Не удивительно, учитывая, что эту модель назвали «Полярный филин». Лишь на левом рукаве находилась небольшая планка с российским флагом. И всё: никаких других символов или даже выступающих частей. Идеально чистая белая статуя.
Вздохнув, я посмотрел на присутствующих. Несколько незнакомых девушек. Людмила, само собой. Пара бородатых мужиков самого сурового вида — представители разработчика.
Заранее приготовившись к сальным шуткам, когда дойдёт до системы удаления отходов, я шагнул по направлению к помосту, где был закреплён скафандр.
— Женя, вам нужно полностью раздеться и зайти в скафандр сзади. Тут, как вы знаете, новая гелевая клапанная система. Дверца в привычном смысле не открывается. Вам нужно продавить корпус силой, он пропустит вас внутрь, — сказала Людмила.
— Поначалу может показаться непривычно, — улыбнулся один из мужиков. — Но ощущения куда приятнее, чем на предыдущих моделях. В «Филине» вы можете даже почесаться!
Я нахмурился, припоминая загруженные Васей сведения про скафандр. И почему я не подумал об этом раньше? Как выяснилось, конструкторская мысль продвинулась очень уж сильно! Основная оболочка скафандра представляла собой силовой гель на основе углерода, который мог становиться сверхпрочным материалом, на подобие алмаза. Или же быть мягким и податливым, выполняя роль мембраны, пропуская внутрь лишь то, что дозволяется системой управления. К дозволенным объектам относились руки самого космонавта. При этом перчатка на границе корпуса как-бы «рассасывалась», и восстанавливалась обратно, когда рука вынималась.
А что с системой отходов? А ничего! Она была вообще неощутима. Можно было делать все дела прямо в корпусе, все выделения мгновенно впитывались наноботами, обитающими на внутренних слоях гель-оболочки. При необходимости отходы могли быть даже переработаны в питательный гель, питьевую воду и воздух для дыхания. И никакой антисептический гель был вовсе не нужен! Поддержанием гигиены занимались те же наноботы.
Углекислота, кстати, тоже мгновенно перерабатывалась. Так что необходимости в запасах кислорода не было.
Между внешней и внутренней гель-оболочками находился силовой каркас. Структурированные эрзац-мышцы, которые при необходимости могли становиться «обычным» гелем — например, чтобы пропустить внутрь руку космонавта.
Единственное, что потреблял «Филин» безвозвратно — это энергию. Очень уж много её требовалось. Поэтому за спиной космонавта, в специальном отсеке находился… нет, не реактор. Это было бы слишком опасно при таких размерах. Поэтому применили глюонный аккумулятор энергии. Его заряда хватало на несколько месяцев активной деятельности.