— Это хороший обычай, — заметил я.
— Верно. Хороший, — согласилась Грайя. — У нас поэтому многие беспризорники выживали. Кто-то даже сумел жизнь наладить, стать человеком… среди них был один мальчишка. Его звали… хотя это совершенно не важно, — она махнула рукой. — Две зимы он выживал за счёт рынка. В отличие от многих, он не просто «снимал пробу» ради поддержания жизни. Он обнаружил вкус, умение разбираться в товаре. Потом окреп достаточно, чтобы наниматься на работу в полях. У него появились первые деньги. И вот однажды он пришёл на рынок. Как обычно, снял пробу у нескольких торговцев ягодами фрайши. Закусил тестомукой из свежайшего зерна. Потом подошёл к тому, кто предлагал лучший товар, и протянул несколько лимов. «Я покупаю твой товар», — сказал он. В такие моменты на рынке всегда происходит что-то вроде праздника: торговцы радуются мудрому древнему обычаю, который не только спас детскую жизнь, но и дал нового покупателя в конце концов…
Грайя вздохнула и посмотрела на меня. Её глаза напоминали тёмные провалы, в которых отражались отблески огня.
— Обычно с этого момента бывший беспризорник становится полноправным членом общины и начинает соблюдать неписанные обычаи, — продолжала Грайя. — Местные жители никогда не обирали своих торговцев просто так, когда могли заплатить. Потому что знали: это положит конец обычаю, по которому снимать пробу могли те, кто в этом на самом деле нуждался…
— У этого пацана сохранились старые привычки, — догадался я.
— Да, — кивнула Грайя. — Но не просто сохранились. Он начал использовать обычай, который помог ему выжить, для собственного обогащения. Он продолжал обирать торговцев, но платил только тем, у кого был лучший товар. И только за то, что мог вынести с рынка, а не за то, что уже съел, когда «отбирал пробу». Он научился перепродавать товар. Завёл связи. Стал большим человеком в уезде… — Грайя вздохнула и сделала паузу.
— Но теперь беспризорники стали умирать, потому то изменились правила и обычаи, да? — предположил я.
— Нет, Тейдан. Боги не дали этому случится, — Грайя покачала головой. — Этот богатый торговец потерял вкус. В один день, перепробовав весь товар, он вдруг выбрал самый некачественный. И торговец продал его по максимальной цене ему. После нескольких таких операций он разорился. Но самое плохое в том, что он потерял вкус к жизни. Не было такого товара или развлечения, которое могло бы его обрадовать и доставить удовольствие.
— Интересная история, — сказал я.
— Знаешь, почему с ним это случилось, Тейдан? Почему он потерял вкус?
— Воля богов? — предположил я.
— Нет. Просто, когда получаешь что-то даром, перестаешь ощущать ценность. Не важно — большую или малую. В любой товар на рынке был вложен труд. И потерять связь между настоящей ценностью и собственным отношением очень легко, когда ты берёшь что-то даром.
Я некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
— Из тебя получится хороший Наместник, Грайя, — наконец, сказал я. — Власть досталась тебе не даром. Ты много работала, чтобы оказаться в нужное время и в нужном месте. И каждое решение на твоём посту будет платой за то, о чём ты мечтала всю жизнь.
Она промолчала. Лишь кивнула и чуть улыбнулась. В тусклом свете её улыбка выглядела таинственно.
Я собирался сказать что-то ободряющее, но в этот момент в шатёр, наконец, зашёл лорд-распорядитель. Он был одет в белые кожаные доспехи, отделанные серебристым металлом. Очень похожие на те, которые носил Тей-Харраш — но в то же время иные, с другим узором.
Лорд был долговязым и худощавым, по местным меркам, парнем. Нас представили раньше, ещё до заседания — но его имя совершенно вылетело у меня из головы.
«Ир-Айшал, — тут же подсказал Вася. — В честь героя его родного уезда».
— Всё готово, — сказал лорд, чуть склонив голову.
Мы с Грайей поднялись. Я взял со стола заранее приготовленную шкатулку с узором в виде дракона.
— Проводите нас, — ответил я, как полагалось по протоколу.
И мы вышли в ночь, наполненную треском костров, под звёздный купол, на котором разгоралась кровавое пятно Илтар. Диск луны, которой предстояло исчезнуть навеки, чтобы этот мир изменился.
«Вася? — мысленно позвал я. — Как всё прошло?»
«Всё в порядке. Он готов!» — ответил мой напарник.
«Он?»
«Он сам так считает. Кто я такой, чтобы спорить с ним по этому вопросу? А вообще ты скоро сам всё узнаешь. Коснись семени, этого будет достаточно».
Мы медленно шли внутри строя из воинов, которые стояли, высоко подняв факелы. Справа, нескольких земных километрах, возле отрогов гор, горело тусклое красное зарево. Там находилось лавовое поле, крупнейшее на Небесном Щите. Такое соседство меня беспокоило — но Вася сказал, что всего через пару лет поле окончательно застынет. Зато, как считается, здесь плодородные вулканические земли.