Бустер пристыковался всего через четыре часа после того, как мы с Васей оказались в невесомости. За это время я успел перекусить и даже немного подремать. Вообще, путешествие могло бы быть даже приятным, несмотря на тесноту. Однако его отравляло нарастающее беспокойство — за Варрэна и Макса.
«Жень, пока вроде всё хорошо, — успокаивал меня Вася. — Я читаю информационный трафик с Луны. Ничего необычного. Возможно, Сергеич перестраховался. Ну или его партнёры просто хотят быстрее избавиться от потенциального конкурента».
«Похоже на то, — согласился я, — но на всякий случай продолжай отслеживать. Если видишь малейшее отклонение от стандарта или статистики — сообщай…»
Вася вроде бы замолчал, но я каким-то образом почувствовал, что он мнётся.
«Вася?» — мысленно окликнул я.
«Да, Жень. Там запрашивали дополнительную информацию по дендрологам и специалистам по биоконструктам. Вроде как дерево Гинкго немного хандрило. Но, кажется, всё разрешилось», — ответил он.
«Ясно. Спасибо», — ответил я.
О потенциальной чрезвычайной ситуации на лунной базе знало только её руководство и специалисты по безопасности. Заранее объявлять тревогу и вводить общий карантин до моего прибытия не стали — и вовсе не потому, что не береглись о безопасности сотрудников. Резкие действия могли спровоцировать существо на обратную реакцию. Так что решено было повременить, но быть начеку.
Так что меня встречали на одной из грузовых площадок, как «научные приборы». Для благополучного прилунения капсулу корабля снабдили посадочным модулем, снятым с одного из грузовиков — так что даже снаружи моё появление ничем не выделялось на фоне обычного трафика.
Капсула в полностью автоматическом режиме прилунилась внутри площадки. Я успел заметить, как надо мной закрываются массивные створки, защищающие грузовое оборудование и челноки от внешней среды. Потом по сигналу я активировал шлем. Через несколько минут люк капсулы откинулся, и я увидел встречающих — несколько человек в китайских скафандрах с зеркальными шлемами. Сначала они жестами уточнили, всё ли у меня в порядке, после чего, получив утвердительный ответ, помогли мне выбраться и указали в сторону ближайшего шлюза.
Оказавшись внутри обитаемых помещений, я жестом спросил разрешения дезактивировать шлем. Вместо ответа один из сопровождающих откинул зеркальный визор своего шлема.
Я узнал старшего полковника Чжана. Как обычно, его лицо сохраняло полную невозмутимость.
— Да, можете снять, конечно, — сказал он на русском. Я услышал его благодаря активированной акустической системе скафандра.
— Как обстановка? — поинтересовался я, вдохнув прохладный, чуть отдающий металлом воздух в техническом коридоре.
— В целом всё спокойно, — ответил Чжан. — Только система наблюдения внутри вашего корабля дезактивирована. Но вам об этом, должно быть, уже доложили.
«Вася?» — мысленно позвал я.
«Понятия не имею, — ответил тот. — У меня такой информации нет».
— Мы были в режиме молчания, — ответил я. — Давно это произошло?
— Двенадцать часов назад, — ответил Чжан. — Никаких нарушений периметра зафиксировано не было.
— Хорошо, — кивнул я.
— В обычных условиях я должен был бы предложить вам отдохнуть и восстановить силы, — вздохнув, продолжал старший полковник. — Но у меня есть чёткие инструкции: немедленно доставить вас на место сразу после прилунения.
— Хорошо, — снова кивнул я. — Конечно.
— «Север» стоит на отшибе. Непосредственно из тоннелей в него не попасть, так что я провожу вас до нужного шлюза, — сказал Чжан.
— Спасибо, — кивнул я.
И мы двинулись дальше по коридору. От меня не укрылось, что двое других сопровождающих шлемы снимать не стали.
Шли долго. В условиях лунной гравитации, без утяжелителей, в технических коридорах с низкими потолками — такую прогулку сложно было назвать приятной. Скорее, она напоминала особенно изощрённую пытку. Однако никаких технических средств передвижения, вроде тех же электротележек, мои сопровождающие не использовали. И, немного поразмыслив, я решил, что это разумно: вибрация — один из ключевых показателей, доступный почти любым формам жизни. Тележки были бы слишком заметны, даже по сравнению с нашими шагами.
За всё это время Чжан не сказал ни слова. Лишь когда мы остановились возле ещё одно шлюза он произнёс: