— Хорошо, — ответил я. — Мне не нравится воевать с детьми и женщинами. Даже из тех семей, кто утратил свою честь.
Гвардеец замер, боясь вдохнуть.
— Но ты расскажешь мне всё.
— Да, Ваше Величество, я… — начал было тот.
— Не здесь и не сейчас, — оборвал его. После чего обратился к старейшине, на языке его племени: — Могу я забрать этого с собой? Обещаю, что он не доставит неприятностей. Нам нужно поговорить.
— Забирай, — легко согласился Граш-Халай. — Это он убил твоего брата, который похоронен в кургане?
«Получается, они знали, кто лежит в могиле», — заметил Вася.
«Обстоятельные ребята».
— Возможно, — сказал я вслух. — Не знаю пока. Но мне надо выяснить.
— Понимаю тебя, — кивнул вождь. — Его отведут в жилище, где ты ночевал со своим учеником. Он будет ждать твоего разговора. А нам нужно идти дальше.
— Куда? — спросил я, предполагая, что ответа не будет.
Однако же я ошибся.
— Показать тебе, почему воздушный корабль нужно было сжечь, — ответил вождь. — И почему вашу огромную лодку тоже нужно предать огню. Не мешкая.
«Вася, слышал?» — спросил я.
«Разумеется, Жень. Зонды ещё пару часов назад зафиксировали две группы, которые двигаются к „Северу — 2“. Вооружены примитивно. Угрозы не представляют».
«Следи за ними. Их маги с нанитами могут неприятности доставить», — ответил я.
«Слежу, Жень».
— Так. С вами разберёмся позже, — сказал я, обращаясь к оставшимся гвардейцам. — А пока сидеть тихо, не высовываться.
Ответом мне были взгляды, полные растерянности и недоумения.
«Женя, ты заметил одну странность в этом селении?» — спросил Вася, когда мы шли дальше вырубленными в скале тоннелями.
«Одну? Всего одну?» — мысленно усмехнулся я.
«Серьёзно. Тут детей как-то маловато, — сказал напарник. — Я видел всего пару пацанов, помогающих с уловом. Ещё несколько малышей прогуливались на площадке за тонкой решёткой. Видимо, чтобы случайно не выпали вниз. И это всё. Как-то подозрительно. Или они остальных прячут и держат внутри скалы, или…»
«Или что? Устроили здесь вторую Спарту?»
«Они странные, — ответил Вася. — Так что на всякий случай будь ко всему готов».
Не могу сказать, что Васины наблюдения и соображения мне понравились, но я счёл за лучшее промолчать.
Очередной тоннель закончился винтовой лестницей. Поднявшись по ней, мы оказались на небольшой площадке, нависающей над поселением. Где-то далеко внизу плескалась чёрная вода залива, бликуя в свете приближающегося к зениту солнца.
— Рыбаки всегда гибли во время Большой Воды, — медленно, в своей обычной манере, произнёс старейшина. — Мы улучшали лодки. Тренировали людей, чтобы предсказывать повороты воды. Но всё было тщетно.
Он вздохнул, видимо, чтобы добавить значимости своим словам.
— Мой прадед, о котором запрещено вспоминать, хотел это изменить. Он придумал машину, работающую на огне, которая была способна вытащить со дна любой улов. За ним больше не нужно было спускаться на лодках, — продолжал он. — Такие машины запрещено строить. Все, кто чтит Завет, знают это. Но прадед решил, что времена изменились…
Ещё один вздох. Потом старейшина поднял руку и указал на скалу справа от площадки, вдоль которой шёл узкий карниз. В скале было множество ниш, закупоренных высохшей донной глиной.
— Детей запрещено хоронить в море, — сказал он. — Малым душам страшно, кто-то из взрослых должен сопровождать их в мир мёртвых. Они ждут здесь, пока их родители не заберут их с собой.
Долгая пауза. Я отчаянно пытался понять, что вождь имеет ввиду, чувствуя, как по позвоночнику пробежал неприятный холодок. Какой-то особый ритуал «очищения»? Местный вариант Карфагена?
— Магия взбунтовалась, — продолжал вождь ледяным тоном, в котором ощущалась сильная затаённая боль. — Ни один Великий не мог справиться с тем, что происходило. Ушло целое поколение. Все, кто не успел вырасти. Их жизни поглотила магия.
Он замолчал, глядя перед собой невидящим взглядом. Я же терпеливо ждал продолжения.
— Огненные машины — харам, — сказал Граш-халай. — Летающие машины — тоже харам. Основа мира наказывает народ, допустивший это. Его лишают будущего. Его детей.
Ещё одна долгая пауза.
— Мы живём богато. К нам приходят те, кто не может пережить бедствий внутренних земель, и мы всех принимаем, — снова заговорил старейшина. — Первое поколение после Катастрофы вообще не хотело рожать новых детей. Это первыми начали делать пришельцы. Только так удалось сохранить основу нашей крови — разбавив её новой.