— Кто же их отрезал?! — вскипел Туган.
— Не знаю, — тихо ответила Хани. — А если бы и знала, какая разница?.. Я шла к вам, как на казнь, — грустно улыбнулась она. — Думала, ребята увидят меня — засвистят, заулюлюкают. А они будто и не заметили ничего…
— Ну, да, — сказал Туган, — они же отребье…
— Не надо. Мне и самой стыдно… Ладно, — сказала она, — пора идти… Проводи меня немного…
Она шла по тропинке, а он шагал рядом по траве, и оба чувствовали, что сегодняшний день не сблизил их, и они не знали, что принесет им завтра. Были, наверное, какие-то слова, которые следовало сказать сейчас, но им обоим не хватало уверенности, не пришла, видно, еще пора этих слов.
Опять она уедет в город, терзался Туган, и опять на улицах ее путь будут обрывать какие-то нахальные парни… Он глянул на ее обнаженную нежную руку. Ты даже прикоснуться к ней боишься, горько усмехнулся он про себя, а кто-то ведь может схватить ее, следы чьих-то грубых пальцев могут остаться на ее коже… И ясно, словно озарило его, понял: никто в этой жизни не заменит ему Хани…
— Туган, — неуверенно проговорила она, — ты сумеешь сдержать себя, если я скажу тебе одну вещь?
— Свяжи меня, а потом говори…
— На днях к нам придут сваты.
— Что?! — взвился Туган. — Какие сваты?!
— Обыкновенные…
— Кто он?!
— Идеальный жених.
— С чьей точки зрения?
— С точки зрения Сосая.
— А что говорит Гаппо?
— Гаппо я на этот раз понять не могу…
9
Весь день громыхало где-то вдали, было душно, безветренно, а к вечеру небо заволоклось тучами, и на пыльную землю упали первые капли дождя. Капли зарылись в пыли, отметившись крупными оспинами между рядами кукурузы, и снова все замерло в тревожном предгрозовом ожидании. И наконец небо, ухнув, раскололось, сверкая яростно, и на землю обрушился шумный, теплый ливень…
Ребята, похватав тяпки, бросились бежать с поля, и бег их под дождем был неудержим и радостен. Первым добежал до стана маленький Толас. Остановившись под навесом, он помахал рукой отставшим друзьям: давай, давай, что же вы тащитесь, как старые клячи?!
Не успели ребята отдышаться, как к стану подкатила крытая брезентом машина.
— Эй! — крикнул, высунувшись из кабины, шофер. — Вы еще не одичали здесь?!
— А что, похоже? — осклабился в ответ Батадзи.
— Ладно, — сказал шофер, — некогда мне болтать… Если хотите в село, прыгайте в кузов!
— Годится! — заорал Батадзи. — Сходим в кино!
— А ужин? — растерянно спросил Цыппу.
— Ничего, дома поужинаем!
Тугану не хотелось идти в клуб, но ребята договорились уже, и деваться было некуда. Он шел по улице, и сердце его колотилось все сильней и сильней. Тугану предстояло пройти мимо дома Хани, вот он уже увидел свет в ее окнах и подумал: а вдруг она дома сейчас? Сидит себе за столом и читает книгу?.. Почему, размышлял он, я не могу войти к ним и спросить: «Где Хани, дома или в городе?» «В городе, конечно», — ответил он самому себе. Если бы она приехала сегодня в село, я бы уже знал. Гадац бы сообщил или еще кто-нибудь из ребят…
Туган купил билет, вошел в зал, поискал глазами друзей, увидел их и сел рядом с Азрымом. Когда погас свет и на экране появились первые кадры, Азрым толкнул в бок Тугана:
— А кино, говорят, интересное… Не знаешь?
Туган не успел ответить, потому что увидел человека, протискивающегося в темноте между рядами. Сопя и наступая на ноги сидящим, человек добрался наконец до свободного места, а место это было прямо перед Туганом. Человек уселся, сиял шляпу, осторожно поправил волосы, начесанные на плешь. Потом хлюпнул носом, и тут же послышался громкий хруст разгрызаемого леденца.
Азрым снова толкнул в бок Тугана:
— Узнаешь?
— Еще бы…
Это был учитель Сосай.
Сделав перекличку, он задавал ученикам пример или задачку, а сам подходил к окну и, глядя на улицу, похлюпывал носом и грыз леденцы.
Когда дети, перейдя в пятый класс, впервые сталкивались с Сосаем, он казался им человеком иного мира: кто еще умел держаться так величественно, как Сосай, кто умел найти такие негромкие, но значительные слова, кто еще умел говорить так поучительно и мудро?
Слова Сосая врезались в память, потрясали воображение. Глядя в окно и похрустывая леденцами, учитель не раз говорил:
— Жизнь человека нельзя мерить количеством прожитых лет. Главное то, что человеку удается преодолеть за эти годы… Когда-нибудь вы вспомните мои слова и скажете: «Как прав был наш учитель!..» Да, в жизни нельзя порхать подобно беспечной ласточке. Уже сегодня нужно думать о том, что предстоит тебе преодолеть в будущем. И если ты сумеешь подготовить себя к преодолению, ты не споткнешься в пути. — Сосай поворачивался к классу: — Никогда не забуду, как жизнь впервые проэкзаменовала меня…