На нем был черный костюм, скромная беленькая рубашечка, дополненная белым шелковым галстуком, и весь он прямо-таки лучился желанием услужить мне.
Я подошел к стойке и сказал:
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, сэр. Чем могу служить?
Здесь вам не просто помогают. А хотят именно услужить. Наверное, это и к лучшему.
— Мне бы хотелось видеть Уистов. Эда и Марсель.
Миссис Холстед назвала мне их имена, поэтому я решил непринужденно упомянуть и их, полагая, что столь близкое знакомство с обитателями пентхауса, возможно, до некоторой степени компенсирует в его глазах недостатки в работе моего дантиста. Однако, прозвучало это довольно неловко, и тогда я добавил:
— Вообще-то, лично я с ними не знаком. Пока что. Вот.
— Это не имеет значения, сэр.
— Что?
— Это не имеет значения, сэр. Их здесь нет.
— Вот как? Они что же, куда-то ушли?
— Не могу знать, сэр, — сказал он.
— Вы не знаете? А разве вы здесь не работаете?
— Да, сэр, — согласился он. — Но мистер и миссис Уист не появлялись у себя вот уже почти целый месяц.
— Они что же, переехали? Съехали с квартиры?
— Нет.
— Тогда где же они?
— Не могу знать.
Вполне возможно, что я и не самый терпеливый человек на свете. Выхватив из кармана бумажник, я раскрыл его там, где было вставлено мое удостоверение частного детектива и помахал им перед самым носом у консьержа; а затем облокотился на стойку, или, скорее, даже перегнулся через неё больше положенного, и сказал:
— Послушай, приятель, возможно у тебя больше и нет никаких дел, а вот мне позарез нужно либо встретиться с этими Уистами или же выяснить до утра, куда, черт возьми, они могли подеваться. Так что, может быть, быстренько расскажешь обо всем, и мы разойдемся?
Он усмехнулся и, похоже, вздохнул с облегчением.
— Так что же вы сразу не сказали?
Я тоже усмехнулся в ответ.
— Не могу знать.
— Они сняли пентхаус на полгода, — сказал он. — Срок аренды истек позавчера, но — тут консьерж замолчал, сверился с какими-то карточками, а затем продолжил свой рассказ — Последний раз они приходили сюда четыре недели назад.
— Так они что же, не выписались? То есть я хочу сказать, не освободили квартиру, как положено?
— Нет.
— И не заплатили по счету?
— Нет, что вы. Они оплатили вперед за все шесть месяцев. Я тут недавно справлялся насчет них у коридорного. Так вот он сказал, что когда он относил в машину багаж Уистов, то мистер Уист дал ему очень щедрые чаевые и сказал, что они едут немного отдохнуть.
— Но куда именно, сказано не было.
— Нет.
— Так, срок аренды истек, а что же будет с остальными вещами?
— Так ничего же не осталось. Они все забрали с собой.
— Все? И одежду, и безделушки?
— Все. Думаю, поэтому-то мистер Уист и дал коридорному такие щедрые чаевые.
— Вас понял, — улыбнулся я.
Он тоже улыбнулся в ответ.
— Замечательно. Той ночью, когда они уезжали, у них в спальне случился настоящий пожар.
— Ночью… в спальне?
Он кивнул.
— Интересно, чем они там занимались? — я помолчал и поднял руку. — Знаю — вам это не известно. Что это был за пожар? Большое возгорание? Скачущие языки пламени с треском…
— Нет-нет. Сгорела кровать, только и всего.
— И только, а? И Уисты из-за этого расстроились?
— Их самих в тот момент не было в комнате, и в квартире тоже. По словам мистера Уиста, он обнаружил, что спальня горит, когда они с супругой вернулись после ужина в “Тонголетт-Рум” — это здесь же, в “Норвью”. Очевидно, очагом пожара стала корзина для мусора, в которую он вытряхнул пепельницу, перед тем как уйти из квартиры. Должно быть, там оказалась тлеющая сигарета.
— И что, из всей обстановки пострадала только одна кровать?
— Сгорели матрац и постельное белье, а сам каркас лишь обуглился. И еще, пожалуй, пострадала одна стена. Ну и плюс к тому, дым и немного копоти. Обслуживающему персоналу удалось предотвратить распространение пламени. — Он немного помолчал. — Мистер Уист очень извинялся. Разумеется он хорошо заплатил… то есть полностью возместил ущерб.
— Какой молодец. И после этого они уехали? В этот… отпуск?
— Да, позднее, тем же вечером.
— Возможно, им не хотелось спать на прогоревшей постели?