Лягушки
— Вот, вроде бы должны подойти.
Гета достала из кладовой высокие резиновые сапоги болотного цвета и протянула их девочке. Плотные, чуть блестящие они не были похожи на те, что Нике купила мама (желтые с ручками и красными цветками на боках), но выглядели достаточно надежно, чтобы в них можно было отправиться гулять к пруду. Взяв их в руки, Ника примерила обувь и, несмотря на чуть великоватый размер, осталась довольна. Ноги были защищены почти до колена, а небольшой каблук приятно стучал по деревянным половицам дома.
Ньярл, критично осмотрев внучку, присел и чуть надавил пальцем на носок сапога, проверяя, сколько лишнего места там осталось.
— Нравится?
— Очень!
— Ну и славно.
Аккуратно заправив коричневые штанины потертого вельветового комбинезона, что достался Нике в наследство от многочисленных родственников, Ньярл покрепче закрепил его лямки на плечах и подогнул рукава чуть растянутого свитера в полоску. Сам бы дедушка с удовольствием облачил внучку в какой-нибудь костюм посерьезнее, цвета хаки, и из такой ткани, чтобы грязь сама отскакивала, но Ника явно была бы против. Ей в целом неважно было, что носить, тем более на прогулках, но любовь к ярким вещицам не позволила бы ей спокойно расхаживать в блеклых, некрасивых нарядах, как у местных охотников.
Наклонившись, внучка проверила карманы у коленей, стандартные на бедрах и последний на груди. Все они оказались, как водится, пусты, для того чтобы девочка, гуляя на улице, могла разместить все найденные сокровища.
— Я готова.
Ника подняла голову, посмотрев на деда и тетю. Гета, выудив из складок своей юбки простую тканевую резинку в белых горох, собрала черные кудри девочки в высокий хвост.
— Теперь готова. Инструменты брать будешь?
— Интруме-енты…
Бросив взгляд на угол у входной двери, Ника задумалась, рассматривая огромное количество вещиц, что помогали ей в маленьких приключениях. Небольшая лопатка для всякого; длинная палка (измерять глубину луж); пара пластиковых ведер; водяной пистолет (для жаркой погоды); большая банка мыльных пузырей (наверняка уже выдохлись); туповатый ножик, найденный в траве (складной); сачок (немного липкий после ловли улья).
— Сачок. Хочу поймать стрекоз.
Тетя послушно выдала требуемый предмет и, поймав лицо племянницы в ладони, звучно поцеловала ее веснушчатый нос.
— Не убегай далеко от дедушки.
— Не буду.
Ньярл как-то обреченно вздохнул, смотря на внучку, но промолчал, лишь забрав из того же угла небольшой раскладной стул, а с полки рядом — термос с мятным чаем.
— Пошли, горе луковое.
— Фу, лук.
Поймав ладошку Ники, мужчина вывел девочку за дверь и направился через калитку старого забора к протоптанной тропинке, что вела к прямо к лесу, а перед ним — к пруду. Сам водоем был сравнительно небольшим, из-за чего каждое лето мелел, пряча свою гладь за слоем тины, да и найти его мог не каждый, высокая трава скрывала даже проход к нему, но для игр ребенка место подходило идеально.
Лето в поселении только начиналось, едва прогрев местную речушку и озеро. Самые молодые и отчаянные жители уже вовсю купались, группками прибегая на песчаные берега с охапкой дров и покрывалами, пока остальные деревенские занимались преимущественно огородами и общими полями для выращивания пшеницы, льна и ржи. Гета, владелица дома, не относилась ни к одной из групп. Как местная травница она могла не переживать из-за нехватки картофеля на зиму или закруток, что ближе к осени начнут массово собирать в прохладные сухие подвалы. Ее работа сейчас состояла лишь в том, чтобы помочь обгоревшим на солнце, простывшим и покалеченным, а в свободное время собрать достаточно сезонных трав в местном лесу. Приезд отца и забота о племяннице были скорее исключением из привычного порядка, но, надо отдать должное, приятным. Ника быстро обследовала все близлежащие территории, и, выяснив, чем именно можно заняться в глуши, с радостью пустилась во все тяжкие под нестрогим присмотром деда, привыкшего к любым шалостям ребенка. Правда, после таких игр на природе девочку тоже приходилось лечить, поэтому, отпуская ее к пруду, Гета заранее стала доставать мази от синяков и пузырьки антисептика.
Тем временем дед и внучка дошли до водоема и, оглядевшись, устроились на поросшем берегу. Ньярл расправил простенький складной стул на ровном месте и, натянув панамку посильнее на глаза, открыл прихваченный с собой томик истории. Книжка старая, потрепанная, зачитанная до дыр, но любимая, поэтому скользить взглядом по строчкам было сродни медитации, при которой весь смысл текста оставался где-то на фоне сознания. Ника, в свою очередь, прыгнула с места в карьер, а точнее - в обмелевший край водной глади, распугав местную фауну. Дед лениво и привычно держал ребенка в поле зрения, наблюдая сначала обещанную охоту на стрекоз (попалось целых три, крупные, красивущие, с фиолетовыми переливами по длинному брюшку), а затем поиск мелких гадов, насекомых и цветных камешков у тропы, что могли бы пополнить коллекцию «сокровищ» Ники. За всем этим Ньярл даже не сразу заметил, что в какой-то момент внучка притихла, что было явным знаком опасности для всех, кто знал это несносное дитя.