Сапоги Ники все еще стояли закованные в ил.
Болтая ногами в разных носках, девочка с интересом посмотрела вниз, наблюдая, как ряска лениво заползает внутрь горловины резинового сапога.
— Кажется промокли.
— Ну да.
Обреченно вздохнув, дедушка поддержал внучку, давая ей удобнее уцепиться за него, словно обезьянке на дереве, и свободной рукой выдернул застрявшую обувь из воды. Еще через пару мгновений они оказались уже на берегу, но отпускать Нику было еще рано. Кое-как вытряхнув содержимое сапог, Ньярл подхватил их и направился к своему стулу, присев перед ним.
— Возьми, пожалуйста, книжку.
— А стул?
— Потом заберем.
Детская рука подхватила томик с сиденья, прижав книгу к себе, и дедушка, вновь выпрямившись, не спеша побрел обратно к дому, задумчиво наблюдая, как легкий ветер склоняет высокую траву в поле, превращая ее в подобие моря. Ника отчего-то вновь завозилась в объятьях.
— Деда, ты тапочки забыл свои.
— Правда?
— Да.
— Ну, потом заберем.
Внучка послушно кивнула и положила голову на плечо деда, ткнувшись подбородком у ключиц. Еще совсем недавно она могла свободно кататься, сидя на его шее и горделиво поглядывая на прохожих сверху вниз, но за последнее лето вытянулась, и сидеть стало неудобно, даже опасно, как говорила мама. Теперь семья носила Нику только на руках, как и много лет назад до этого. Девочка еще смутно помнила те уютные дни, когда, лежа в мягкой ткани, словно в гамаке, она наблюдала за работой родителей, вися в слинге.
Добравшись до дома, Ньярл бросил сапоги у крыльца и, поднявшись на прогретую солнцем террасу, аккуратно открыл входную дверь, оставшись строго на пороге. Ника заерзала в руках, пытаясь слезть, но дедушка лишь крепче обнял ее, дожидаясь, пока подойдет дочь.
— Бо-оги, где ж вы были.
Выглянув из-за печи на кухне, Гета изумленно оглядела парочку, отметив и отсутствие обуви, и грязный вид. Прикрыв ладонью рот, она подошла ближе, явно не понимая, с какой стороны подходить к проблеме.
— А сапоги?
— Промокли.
— Они же резиновые...
— Деда, мы сачок забыли, а стрекоз я взяла, и вот, дяде для рыбалки.
Ника быстро отдала тете книгу и стала копаться в многочисленных карманах, действительно выудив оттуда заявленных насекомых, но помимо них — несколько желтых цветков, пару черных червей и одного водяного паука. Все «сокровища» тут же были с радостью вручены в дрогнувшую ладонь Геты. Женщина, поджав губы, стремительно побледнела.
— Это все, радость моя?
— Да.
— Молодец, Ника, ты хорошо постаралась.
Ньярл, почувствовав, что терпение дочери на исходе, боком протиснулся на кухню.
— Мы будем ждать тебя в бане.
— Ла-адно.
Гета задумчиво посмотрела на возившихся в ее руке пиявок и содроганием бросила их в печь, едва только племянница скрылась в дальней двери комнаты. Теперь остаток дня уйдет на то, чтобы отчистить вещи (или лучше все же выбросить? Кто знает, что там еще прячется в карманах), и отмыть ребенка, а завтра можно снова идти на прогулку, только в этот раз уже не к пруду, а ближе к лесу, собирать землянику под чутким присмотром местных мавок.
Рыбалка
— Смотри, леску вдевай сюда и сюда.
— Угу.
— И вот тут затягивай потуже.
— Угу.
— Видишь? Теперь крючок никуда не денется, значит, пора насаживать червя.
— Угу.
Ника засопела от натуги, словно крохотный рассерженный ёж. Маленькие пальчики уже не менее получаса пытались выполнить непосильную для себя работу, и только теперь получилось зафиксировать всё как надо. Рослый рыжий и услужливо сгорбленный над девочкой мужчина придержал леску, заботливо помогая ребенку в нелегком труде. Он не раз предлагал Нике всё подготовить сам и дать ей просто поиграть, но она с завидным упорством желала всё сделать самостоятельно и научиться рыбачить так же хорошо, как любимый дядя.
От зарослей на берегу послышался тихий стрекот. Летнее солнце нещадно грело большие серые валуны, лежащие неровной линией прямо на границе бескрайнего, удивительно спокойного голубого моря. Пятеро собрались сегодня на рыбалке, скинув сумки на песок и рассевшись на камнях, позволяя щедрым теплым лучам и прохладному морскому ветру пускать мурашки по открытой коже, обласкав ее своим вниманием.
Оглядевшись, Ника потянулась к чуть помятой консервной банке из-под тунца и осторожно, так чтобы не порезаться случайно о края, выудила червя, ловко насадив его на крючок.
— Молодец, Ника, всё получилось.
Рядом, перебивая шум мерно подкатывающих морских волн, послышались скромные аплодисменты. Три похожие друг на друга мавки-погодки в светлых льняных сарафанах коротко поддержали девочку, ненадолго отвлекшись от отдыха.