— Здравствуйте! Скажите пожалуйста, Ваши соседи дома в котором часу обычно бывают?
Сердце замерло от страха ещё при первом произнесённом им слове, и я только округлила глаза, мгновенно тушуясь под полным решительной надежды мужским взглядом…
Чёрт, чего он там спросил?! Соседи? К-какие соседи?!
Я недоумённо хлопнула ресницами, зачем-то открыла рот, будто собираясь ответить, хотя на самом деле совершенно не могла придумать, что сказать…
— Вот, из квартиры напротив! — мужчина уверенно указал рукой на мой этаж.
Я тряхнула головой, пытаясь взять себя в руки. Чего я испугалась-то так, будто он на меня напасть собирается?! У нас подъезд бдительный, если я закричу — выбегут все непременно. Просто надо держаться от него подальше…
— Из какой квартиры? — я даже уточнила, изображая вежливое любопытство и не спуская глаз с его ладони, несколько секунд провисевшей в воздухе, а потом мягко юркнувшей в карман пуховика.
Рука снова взметнулась в воздух…
— Вот из этой! — мужчина терпеливо вздохнул, тыкая пальцем куда-то в пролёт. — Вы же в этой квартире живёте? — он неожиданно указал на мою дверь. — Я утром Вас видел…
Сердце снова резко зашлось…
— В этой… — я кивнула, краснея и чувствуя себя почему-то редкостной дурой. — А Вы про Григория Ивановича? Так он должен быть дома…
— Нету! — мужчина аж загорелся таким неподдельным воодушевлением, что я ему почти поверила. — Я весь день жду! И в дверь звонил не раз… И соседей ваших спрашивал… Никто не знает…
Дышать стало как-то легче.
— Так ему Любовь Васильевна, наверное, взбучку устроила и запретила дверь открывать кому бы то ни было, — я снова выпрямила спину. — Она на работу рано уезжает, ещё пяти нет. Вы, наверное, её пропустили… Потому что сами крепко спали на лестнице.
Я невинно взмахнула ресницами, но мужик даже не смутился. Только ухмыльнулся как-то по-доброму, сразу будто становясь моложе на несколько лет…
— Наверное, — он всё-таки выдавил виноватую улыбку, но явно с трудом. — Любовь… как-там-её-по-папеньке… Она вчера очень не в духе домой вернулась, но Григорий предупреждал, что жена у него с характером… Но я сумку у них забыл, понимаете? — на этих словах лицо мужчины приняло страдальческое выражение, и он устало махнул рукой. — А там всё — телефон, деньги, карты, ключи, документы, права… Да и Бог с ними, с деньгами! Мне бы хоть мобильник вернуть…
Я невольно усмехнулась, представляя Любовь Васильевну, взашей выгоняющую очередного собутыльника её супруга, совершенно не интересуясь тем, кто он такой и откуда взялся. Наверное, будь это даже президент страны, она бы выставила его без зазрения совести. Так что этому товарищу ещё очень повезло, что одеться успел…
— Любовь Васильевна на сутках, вернётся только к утру, — я наконец сдвинулась с места, и мужчина, словно опомнившись, тут же попятился к стене, уступая мне дорогу. — Это она вчера неполную смену за кого-то выходила, а сегодня вряд ли раньше вырвется, — я прошла мимо него и неторопливо принялась переставлять ноги, поднимаясь по последней лестнице, отчётливо ощущая спиной пристальный мужской взгляд. — А Георгий Иванович теперь дверь ещё неделю без её разрешения не откроет… Так что увы. Сочувствую.
Больше всего на свете я сейчас боялась запнуться и выронить пакеты. Он же, упаси Боже, помогать кинется, а у меня там сверху прокладки по акции напиханы, прям с наклеенным ценником…
Позади раздался тяжёлый вздох.
— Ясно… Спасибо, что разъяснили хоть… А то тут у вас все от меня шарахаются…
Я опустила сумки на коврик, молясь только о том, чтобы ничего из них не вывалилось, вставила ключ в замок.
— Вы ещё не знаете, как у нас шарахаться умеют… Если б шарахались — давно б полицию вызвали и сдали Вас со всеми потрохами. Так что они ещё очень по-доброму отнеслись…
Я наконец толкнула дверь. Оглянулась на мгновение…
Мужчина больше не смотрел в мою сторону. С тоской уставился в окно… Пробормотал, кивая головой:
— Ну да, наверное…
Я втянула полной грудью аромат вчерашней жареной картошки, вырвавшийся из моей квартиры — Арина поесть разогрела…
Чёрт, аж стыдно почему-то…
Глупости.
Захлопнула дверь, на ходу стягивая сапоги…
— Арин, я пришла!..
*6*