-Сэр, - прошептал я едва ли громче, чем шелестят листья, боясь самим собою быть услышанным,- я убивал людей.
-Во сне, - продолжил Хантер с сухой нотой понимания, - во сне, не в жизни. Ты всего лишь хотел стать сильнее. Почему?
Лишь побеждающий в одиночку может помочь другим
-Я хотел помочь.
-Кому?
Прости
-Той, что любил когда-то.
-Ты проиграл.
Соленая пелена окутала мой взор, в сознании беспорядочно повторялись искаженные видения. Ты говорил. Прости. Ты обещал. Прости. Стать сильнее. Прости. Я стал сильнее, но было слишком поздно. Прости. Я лишь иллюзия твоего подсознания. Я отрекся от своих ближних, чтобы сражаться в одиночку, но мои победы более ничего не изменят. Прости. Мои поражения и моя любовь остались в прошлом, так почему же мне сейчас так больно?
Ледяная ладонь Хантера сжала мое плечо.
-Ты сожалеешь, - трещал его хриплый голос, - что забыл то, что не стоило. Этот сон заставил тебя признать утрату, но это не конец. Должен быть сон, что заставил тебя забыть.
-Прошу, не надо, - прошептал я себе под нос.
-Посмотри на меня.
За оправой очков блестела серая кожа, обтягивающая череп, и в двух впалых ямах его - бледный огонь, что горит над пеплом. Ни живым, ни мертвым Хантер мне казался.
-Моя работа - помогать другим, - говорил он столь же властно, сколь безжизненно, - потому что я тоже побеждал один. Так позволь тебе помочь.
-Не могу.
Я не хочу больше вспоминать.
-Ты пришел ко мне, потому что не мог совладать со своей слабостью. Так соберись с силами и доведи это до конца.
Его слова лесками стянули мое горло. Мне хотелось кричать навзрыд от ужаса, да к горлу не поступал воздух. Мне хотелось закрыться от хладного осуждения за стеной слез, да огонь его глаз полностью высушил мои. Я подчинился.
-Хорошо.
Хантер осел в своем кресле, скрестив свои пальцы в замок. Лицу вернулись прежние годы, и он вновь обратился обыкновенным доктором: строгим, но живым.
-Я не убивал свою жену, - сказал он спокойно, - да и револьвер не заряжен. Угроза жизни, ровно как и другой сильный стресс, побуждают человека думать быстрее. “Жизнь пронеслась перед глазами”, как говорят.
По моему лицу пробежала нервная улыбка. Хоть я и был одурачен, мое намерение убить не было трюком.
-Этот способ уже был использован, ничего важнее жизни ты не можешь потерять. Больше твое подсознание не всплывет. Остается лишь тебя в нем утопить.
-Гипноз?
-Гипноз, -подтвердил Хантер, - рукотворное затуманивание сознания с целью заставить личность исполнять то, что должно, - из кармана жилета высунулась тонкая золотая цепочка, а за ней - карманные часы. Тусклая сталь обрамляла белесый циферблат, секундная стрелка неспешно отбивала момент за моментом, - через минуту я погружу тебя в транс, и ты вновь переживешь ту ночь, что отняла у тебя воспоминания. Готов?
Они висели на конце вытянутой руки Хантера, в его лета неестественно неподвижной. Глубоко в своей голове робко зажглось любопытство: чем же они покажутся, предо мной раскачиваясь?
-Да, - сказал я без сомнения.
Морщинистое лицо перекосило угрюмой ухмылкой, пальцы сомкнулись и ударились в звонком щелчке. Все мое тело остолбенело, погружаясь во тьму, все дальше от реальности, все глубже в холодные пучины того, что за очами я так долго прятал. В смятении сознания я утонул, чтобы в бреду давней памяти проснуться.
Шестое ноября
Ночь. сияло солнце моего подсознания над миром утомленного сердца. Я наслаждался фальшивыми рассказами отвергнутых друзей, внимал музыке сказочных образов, надеясь так и не проснуться этим утром. Не было здесь ничего ужасного, за что зацепился бы мой затуманенный взор. Есть лишь мрак реальности, что я с собой принес, просачивающийся в каждую улыбку, что я воображал, отравляя каждое слово ложью несбыточных надежд.
Отвергнувший связь с любимыми, да будет вовеки позабыт.
Мир, подарив последний светлый образ, в одно мгновение умирает. Улыбки тех, что приятелями жили подле меня, застывают словно воск сгоревшей свечи, птицы зависают в воздухе, без права боле коснуться остекленевшей земли. Слишком поздно прощаться с этим миром, слишком поздно просить его продолжать свой ход, я знаю это.