-Как говорили отцы психоаналитики, - продолжал доктор, наблюдая за бликами ручки, что вертится в его руке, - наши самые сокровенные тайны и самая сильная боль уходят вглубь, в подсознание. Но, как бы человек не пытался их забыть, иногда их влияние невозможно не заметить. Например, когда именно подсознание обязывается построить окружающий мир, - пластиковые грани сконцентрировали в себе свечение камина, заставив меня моргнуть, - скажите, в последнее время вас мучают кошмары?
Размеренный тон был подобран идеально: теперь голос гармонировал с моими мыслями, унимая тревогу от вида холодных глаз.
-Скорее нет, чем да. Почти все сны забываются к утру, а те, что запомнились, ничуть не пугали.
-И что вы в них чувствовали?
Я откинулся на спинку кресла и попытался объединить осколки ночных воспоминаний. Странные образы просачивались насквозь прокоптившийся потолок, взывая к целому вороху чувств, которым и всех слов мира не хватит, чтобы быть понятыми посторонним.
-Сложно описать, - признался я спустя полминуты.
-Тогда, - психолог вновь скопировал мое действие. Это слышно по скрипу кожи, - начните описывать то, что можете, а там я попробую понять.
-Простите, если буду медлить.
-Прошу, расскажите все в мельчайших подробностях.
Вздох. Не скоро из этой комнаты ступят мои ноги. Что ж, придется задержаться дольше задуманного. За закрытыми глазами, среди зарослей я представил омут, а в нем – свою историю, всю покрывшуюся илом, все еще легко заметную. И приступил к повествованию.
Седьмое Января
Непроглядная мгла поглощала дым сигареты. Она так сильно рассеивала весь свет, что казалось, будто само солнце вдруг решило раствориться в воздухе. Только стойкий соленый аромат да скрип досок под ногами давал мне понять, что мое тело не парит в пустоте. Если прислушаться, можно различить тихие всплески воды, что безуспешно пытается сдвинуть массивные сваи.
Я стоял на пристани в ожидании. Это место, как впрочем, и вся ситуация, были мне знакомы. Уверен, включи я подсознательную проекцию своего телефона, то непременно бы увидел восторженные сообщения от старого друга, предлагающего вместе с ним пуститься в очередное увлекательное путешествие. Или просьбу уже забытой особы о помощи, завлекшую меня в столь непривычную сцену. Или диалог с таинственным троллем, осмелившимся посрамить честь любимой шавермы. В ином случае я бы просто не пришел сюда. Не люблю морскую воду.
Гарь от фильтра спровоцировала легкий кашель. Рука механически потянулась за пачкой сигарет и зажигалкой, затерявшихся в складках пальто. Белесый сверток коснулся высохших губ и робкого пламени, и его подожженная эссенция пустилась по мерзнущим легким. Выдуманный никотин никак не влиял на мой иллюзорный организм, да и не нужно это было вовсе. Это было ритуалом, актом продолжения ночного действа. Я делал то, что на деле не имело никакого смысла, только для осознания того, что мое существование здесь, на этом самом месте, не замерло в преддверии утра. Закуривая, я давал себе и своему миру понять, что желаю увидеть нечто большее, чем белую дымку.
А вот и билет в другую часть моего сна. Оно выплыло из ниоткуда, чуть не сбив меня своими гарпунами. Стонала древесина, шелестели паруса. Прогремел лязг цепей и плеск якоря, погрузившегося в мутные воды, и в метре от намокших ботинок упал трап. «Похоже, это для меня» - проскользнула в голове мысль, только я ступил на пустую палубу.
Китобойное судно, чье имя я не потрудился вспомнить или поспешил забыть, без лишнего шума тронулось. Столбы пристани, знаменующие начало путешествия, скрылись позади. В моей голове не нашлось места волнениям, лишь чувство дежавю щекотало затылок при виде засохшей крови на острие охотничьих машин. Проведя по следам пальцем, я лишь усилил впечатления знакомства с его хозяином.
-Навевает приятные воспоминания? – прервал мой поток мыслей грубый, скрежещущий голос. Я обернулся. Под потрепанной капитанской фуражкой, на широком, словно высеченным из камня лице, проглядывали огоньки интереса. За пышной бородой цвета мазута иссохшие губы активно ворочали курительную трубку, обдающую сгорбленный силуэт дымчатым облаком.