Они гнались за мной, желая убить, я это отчетливо знал. Подсознательное желание сидело в моих мыслях до тех пор, пока с закрытыми очами я не стал шестерней в часовом механизме. Система проста: кошмары закаляли душу в вечной пытке, чтобы она преодолела все невзгоды мрачной реальности, об которую уже успела пораниться. Это мое наказанье и моя помощь, за презренную слабость воли, кою я с небывалой наивностью хранил так долго, а теперь вместе с наивностью топлю в своей крови каждую ночь, каждый дрем.
Они перескакивали с крыши на крышу, заставляя меня бежать все быстрее. Улица петляла и изворачивалась, и каждый раз, когда я пролетал возле дверей домов, уши мои слышали стук ставней и звон засовов. Даже в месте, созданном мною для себя самого, мне никто не стремился помочь, и это к лучшему. “Лишь побеждающий в одиночку может помочь другим” - говорил когда-то друг, чье имя затерялось во времени. Придет день, когда я не буду снова подниматься на ноги, а помогу подняться кому-то другому, стоя несгибаемым и несломленным. Ну а пока я лишь боролся за это право, со скоростью мысли проносясь по переулкам, зайцем перепрыгивая заборы и тупики.
Беглый взгляд подметил ржавую дверь, ведущую на заброшенный завод, открытую будто в ожидании. Юркнув в пыльные недры постройки, я тут же припал к стальной стене, задержав дыхание. Из разбитых окон внутрь поступал бледный свет, окрашивая абсолютную черноту в ее оттенки, с пылью ниспадая на сгнившие колонны, забытые машины. Тихо завывал ветер, в предупреждение мне или в воображении моем становясь все громче и громче. Про себя я отсчитал десять секунд, прежде чем вой перестал напоминать обычный ветер, и из-за двери показались чьи-то когти.
Их было пятеро. Трое проникли через главный вход, еще двое разбили окна второго этажа. В нетерпении они рыскали в поисках меня, я же стоял, не шелохнувшись. Что людям, что чудищам мешает видеть не только темнота, но и эмоции. Гнев, жажда убийства, тревога и страх - твари смердели этими чувствами, хоть против их острых клыков и мертвых глаз у меня был только карман пальто. Левая рука вытянула из него сверкающий серебром револьвер, а лицо растянулось в улыбке. Будничной походкой я направился к выходу, запер его на засов и обернулся к своим жертвам.
Они передвигались на четырех ногах, как обычные звери. Грубая шерсть слилась с обгоревшей плотью, то тут, то там торчали обрубки щупалец и зубов, и по всему телу на меня смотрели кроваво-красные глаза. Именно эти монстры охотились за мной столько лет, и в начале всего этого я, несомненно, цепенел от их вида. Теперь же с каждым моим шагом они делали два назад, отчаянно шипя и скалясь. Они боялись, я же не чувствовал ничего, кроме мрачного удовлетворения.
В моей ладони свет. Свет ослепит эту ночь и убьет мой страх. Свет уйдет, останусь лишь я.
Вспышки с конца стального дула будто лампы фотоаппаратов замораживали время вокруг меня. Сквозь разлетающиеся куски плоти и черную, как мазут, кровь виднелись свинцовые всполохи, высекающие от стен искры. Взметнулись в воздух отрубленные когти, выбитые зрачки, осколки белесых костей. Мои уши наполнялись животным воплем, пока те несчастные существа, коих коснулся мой свет, бились в конвульсиях. Две моих жертвы безвольными телами пали в одно мгновение. Со скрежетом хитиновых пластин и клацаньем зубов два монстра ринулись к моим ногам, и тут же оглушительные выстрелы пригвоздили их головы к полу. Последний из их стаи юркнул меж колонн, не успел я отряхнуть грязную кровь, что окропила ботинки. Уродливая тень пролетела этажи, оставив вмятины от сильных лап на старом металле и разбитое окно, ведущее в глубь переулков и лозы пожарных лестниц. В мертвой тишине и трупном смраде я все еще чувствовал след, витающий в воздухе. Страх пахнет сильнее чего бы ни было.
Брезгливо переступая холодеющие конечности, я направился к единственному сколько-нибудь светлому месту. Лунный блеск обволок мой силуэт, весь покрытый мерзкой жижой, от вида которой я бы поморщился, но мне было не до этого. Я открыл барабан револьвера, с разочарованием заметив, как тот же свет проникает во все шесть камор, давно отстрелянных и безнадежно пустых. “Патронов на сегодня больше нет. Видимо, подсознание желает испытать мое бесстрашие еще раз”, - мелькнула случайная мысль. Словно по сценарию, я искал среди руин хоть что-то годное для последнего убийства, пока взгляд мой не остановился на длинном рычаге пресс-машины. Один резкий рывок - и его обломок оказался в руке. Не в первый, и в далеко не в последний раз ноги понесли меня к цели, и в считанные секунды я шквальным ветром вылетел из завода, перед собой чувствуя горький запах отчаяния.