Как странно.
Я еще раз читаю вопросы и утверждения, прежде чем начинаю на них отвечать. Я отмечаю на все «полностью согласна», кроме номера семь, потому что не вижу никаких карьерных целей, с которых можно начать. За последний год я работала официанткой в огромном количестве мест, но меня либо увольняли, либо я увольнялась сама из-за конфликтов с начальством или коллегами. Без разницы для чего этот тест, но очевидно, он сделан специально для меня. На самом деле этот опросник заставил меня почувствовать, что я не одна с такими проблемами. Надеюсь, этому есть объяснение или, еще лучше, решение.
— Мисс Александр, доктор Уорд готова вас принять. Пожалуйста, отдайте ей ваши бумаги, когда войдете. Следуйте за мной, — говорит Вероника, прежде чем выходит из кабинета.
— Конечно. Спасибо, — отвечаю я.
Я следую за ней и, завернув за угол, попадаю в большой кабинет. Я ожидала увидеть кушетку, но ее здесь нет. Здесь только два серо-зеленых кресла с высокой спинкой, стоящих друг напротив друга за столом из темного дерева. В углу комнаты находится столик, на котором стоят бутылки воды и кофемашина. Стены выкрашены в нейтральный цвет и украшены абстрактными разноцветными картинами. Комната располагает к расслаблению, что, думаю, хорошо. Также здесь стоит огромный письменный стол из красного дерева, на котором рядом с компьютером располагаются все типичные для психотерапевта аксессуары. Позади стола во всю стену стоит шкаф, заполненный различными книгами, расставленными в идеальном порядке, и чем-то похожим на награды и сертификаты. Я сажусь в одно из кресел и нервно щелкаю своей ручкой снова и снова. Я слышу, как открывается дверь, и входит женщина с темными волосами. Она не выглядит сильно старше меня и обладает какой-то классической красотой. Сизо-серое платье, доходящее до колен, обнажает ее длинные загорелые ноги и идеально на ней сидит. На ней высоченные черные шпильки, ее волосы, убранные в низкий хвост, доходят до середины плеча. У нее темно-карие глаза и загорелая кожа. Ее макияж идеален, и ни один волосок не выбивается из прически.
— Здравствуйте, мисс Александр. Я доктор Уорд, — говорит она и протягивает мне руку.
Мы быстро пожимаем друг другу руки, и я передаю ей бумаги. Она присаживается за свой стол и перелистывает мои ответы, быстро просматривая каждую страницу. Она откладывает бумаги и достает из своего стола какое-то записывающее устройство.
— Мисс Александр, я предпочитаю записывать свои сеансы, а не делать пометки в блокноте, потому что мне нравится смотреть на своих пациентов во время беседы. Если вам так комфортно, я начну запись сейчас. Вас это устраивает? Вам будет присвоен номер пациента при записи, чтобы сохранить вашу анонимность.
Думаю, в этом нет ничего страшного. Если я должна сидеть здесь и говорить обо всем моем дерьме, я хотела бы видеть человека, с которым разговариваю. В противном случае, будет казаться, что меня не слушают.
— Думаю, да, пусть будет так, — бормочу я.
***
Думаю, мой первый визит был не таким уж плохим. Могло быть и хуже, поэтому я не хочу останавливаться. Доктор Уорд была достаточно милой и, кажется, знала свое дело. Меня поразило, что она так быстро поставила мне диагноз лишь после прочтения моих ответов и нашего разговора.
— После прочтения вашей анкеты я почти уверена, что вы страдаете от пограничного расстройства личности или ПРЛ. Это очень распространенное расстройство, им страдает около миллиона взрослых американцев. ПРЛ даже более распространено, чем биполярное расстройство и шизофрения. Люди с пограничным расстройством личности видят окружающих либо абсолютно хорошими, либо абсолютно плохими, и настроение меняется в мгновение ока. Их страх перед отказом дополняется чувством пустоты и отвращения к себе, что заставляет окружающих постоянно ходить на цыпочках перед ними. Люди, живущие с ПРЛ, страдают и заставляют страдать окружающих.
Каждое гребаное слово описывало меня, каждое. Как я могла прожить двадцать четыре года, большую часть в аду, и даже не знать этого? Я никогда не слышала об этом ПРЛ. Биполярное расстройство? Конечно. Депрессия? Да. Но пограничное расстройство личности? Нет, ни разу не слышала об этом. Почему? Что это вызывает? И как так получилось, что я вляпалась в это убогое дерьмо?
Узнав еще больше, я поняла, хоть и есть несколько препаратов, которые могут устранить некоторые симптомы, такие как депрессия и тревога, ПРЛ невозможно вылечить таблетками. Наиболее эффективное лечение — бихевиоральная терапия. Она включает в себя: раз в неделю сеанс индивидуальной терапии с психиатром, работающим в этом направлении, два с половиной часа в неделю занятий групповой терапии и огромное домашнее задание. Лечение довольно обширное и требует полной отдачи и решительности от пациента, как будто я хотела снова вернуться во время, когда надо делать домашние задания.
Теперь я должна пройти через долбаный процесс лечения, который будет длиться вечно. Почему нет исцеляющих таблеток, как для других расстройств? Это паршиво. Думаю, это место станет моим вторым домом после всей групповой, индивидуальной терапии и этого бихевиорестического дерьма. В этом случае я могу попасть в психиатрическую лечебницу.
— Джессика, вы можете это сделать. Многие люди, страдающие от ПРЛ, после успешного окончания курса терапии ведут очень здоровую и продуктивную жизнь. Вы молоды, у вас вся жизнь впереди. Вы годы жили в темноте, это ваш шанс выбраться из нее. Вы можете претендовать на нормальную жизнь, можете сделать ее своей и взять все в свои руки. Решение за вами. Вы можете постоянно жить с чувством, будто ничего не можете контролировать, но я вас уверяю, прямо сейчас именно вы все контролируете. Но вы должны захотеть. Я могу вас отвести к терапевту по бихевиоральной терапии. Но как я и сказала, выбор за вами. Наша группа поддержки собирается завтра. Я настоятельно рекомендую вам ее посетить.
Это все ужасно давит и приводит в замешательство. Я даже не думала, что все будет так, когда шла сюда. Я представляла, как буду лежать на кушетке, рассказывать все свое дерьмо какому-нибудь пафосному психоаналитику, получу рецепт на «таблетки счастья» и пойду домой. Но все это слишком глубоко и тяжело. Прежде чем я покидаю ее кабинет, она дает мне пищу для размышлений.
— Джессика, пожалуйста, подумайте об этом. Дайте себе шанс на исцеление. Вы можете получить все, что угодно в этом мире, если захотите. Я предлагаю вам средства достижения, все, что вам надо, — просто использовать их.
Я размышляю над ее словами снова, когда опускаю голову на руки, и годы боли и неуверенности, годы вопросов и обвинений накрывают меня. Лицо Джейса мелькает передо мной, и его слова раздаются эхом, как барабаны надежды, отдаваясь вибрацией в каждом моем нерве.
«Я вижу тебя. Тебе тоже нужно себя увидеть. Если посмотришь глубже, то увидишь прекрасную, сильную девушку, которая держит весь мир на ладони».
Я четко помню его слова.
***
Я лежу на своей кровати, потягивая стакан «151»9, и чувствую дикое желание порезать себя, но знаю, что должна сопротивляться. У меня наконец-то есть ответы, кусочки пазла все-таки собрались воедино, и теперь появилось решение, несмотря на усилия, которые мне надо приложить. Есть что-то, что действительно может мне помочь. И все, что мне надо сделать, — взять и хорошенько поработать. Мысли о Джейсе наполняют мою голову. Боль от его потери никогда не уменьшится, она такая же острая, как и в тот день, когда я попрощалась с ним навсегда. Если это лечение поможет наконец-то забыть его, забыть прошлое и то, что я сделала с нашим ребенком, тогда, может, стоит рискнуть. Мне надо узнать, как его отпустить. Мне надо узнать, как простить себя. Прошло шесть лет, и уже пора перестать тосковать по нему, хотеть его, думать, где он и счастлив ли. Тем не менее я все еще надеюсь, что однажды мы встретимся. Эта надежда пуста, знаю, но она есть.