Картинка тогда так явно стояла перед глазами, что он даже не сразу понял, что сеанс уже закончился, и доктор стоит возле него и нерешительно трогает за плечо. — Мистер Саммерс, мистер Саммерс, что с вами? Он поднял на нее тяжелый взгляд, и девушка отшатнулась, прижав руку к горлу, зачем-то сводя концы чуть расстегнутого сверху халатика. Она смотрела на него с испугом и… Ожиданием? Грег никогда не был дураком. Дураки не выживают там, где выжил он. Грег привык брать без вопросов и сомнений все, что ему дают. Доктор Грэй определенно подходила к этой категории. И взгляд ее он истолковал правильно. И сомнения ее понял. Не дурак. Девочка никак не могла признаться себе, не могла принять решение. Он решил за них двоих. Грег помнил, как она задрожала, когда он, резко поднявшись, за локти прихватил ее и притянул к себе. Как смотрела на него испуганно. И маняще облизывала губки. Как застонала, первый раз застонала с ним, от его поцелуя, от того, что сжал, сильно сжал, больно. От боли этой застонала, так сладко, так охерительно, что остановиться он уже не смог. Как он ее тогда взял, это ж просто нереальное что-то было! Как она извивалась, как протестующе мычала в его губы, когда он одной рукой добрался-таки до ее халата и разодрал, с наслаждением диким разодрал до самого пояса, только пуговицы брызнули в разные стороны, открывая доступ в тонким розовым трусикам. Которые, само собой, тоже не пережили знакомства с ним. Как она обхватывала его этими тонкими ножками, прижимая к себе, уговаривая двигаться сильнее, быстрее, жестче.
Он сразу, сразу понял, как она любит, чего она любит. От чего она кончает практически сразу. Никакой нежности, нахуй нежность. Никаких ласковых слов, ее это не заводит, впрочем, как и его. Когда он в первый раз взял ее за горло, сдавил (кажется, это было на втором сеансе терапии), она вся выгнулась под ним, как сжатая пружина и распрямилась в диком оргазме, порываясь кричать, не контролируя себя совершенно, так, что он должен был закрывать ей рот ладонью. На следующий день он не успокоился, пока не вылизал все проступившие на ее тонкой нежной шейке темные пятна от его руки. А затем перехватил ей запястья своим форменным ремнем, привязывая к ножке дивана. И ей снова пришлось прятать следы за длинными рукавами форменной блузки. В этой девчонке сидел бес. Он смотрел на Грега через жерла черных зрачков, расширяющихся, когда она видела его. Он выскальзывал на волю, вгрызаясь ему в шею, во время дикого, бешеного траха. Он дурманил голову самым лучшим, самым чистым сортом дури, от которого нет лечения, который вызывает привыкание с первой дозы, с которого не соскочишь до конца жизни. А Грег и не собирался соскакивать. Наоборот, он собирался увеличивать дозу. И для этого даже потратил несколько часов увольнительной в ювелирном магазине.