А терминалы — связующее звено между поставщиками и покупателями, между сырьевиками и фабрикантами. Именно в их руках судьбы мира. Есть еще федеральное правительство, но оно только потому правительство, что держит контрольный пакет акций в доброй половине терминалов. И постепенно, в столетие по чайной ложке, прибирает к рукам остальные.
— Милый, я прокачусь. Не возражаешь?
Губернатор поморщился. Новая супруга никак не желала считаться с условностями. Праздно разъезжала по окрестностям, будто она до сих пор всего лишь дочь плантатора. Одно хорошо: двое дюжих молодцев из ее нынешней личной охраны не вызывают ни малейших подозрений…
— У нас вечером гости. Ты не забыла?
— Я ненадолго. В пять часов буду тут вся, и при полном параде. Цвести и благоухать, — усмехнулась дочь плантатора.
— Ты и так ничего, — проворчал муж. И, не находя другого повода выразить раздражение, буркнул:
— Даже слишком.
— Что значит — слишком?
— Твои кудрявые локоны, вот что. Трясешь ими на виду у всей общественности. Администрация вынуждена то и дело отключать электроснабжение то в одном квартале, то в другом. У нас долг перед терминалом за три стандартных месяца. А моя жена расходует электричество на завивку… Не перебивай! Сам знаю, что это — мелочь. Но она у всех на виду. Неуважение к избирателям. Понимаешь, нет?
Супруга лукаво склонила кудрявую головку набок:
— Все? Теперь можно перебить?
— Теперь можно.
— Если хочешь, могу даже опубликовать это в дамском журнале… Я не пользуюсь электричеством для укладки. В нашей семье известна одна древняя техника, передается от матери к дочери. Бигуди. Нужно смочить пряди водой, намотать на палочки и дождаться, пока высохнут… И все дела, — она усмехнулась:
— Вода-то у нас пока в избытке?..
По универсальному номеру Ганс связался с ближайшим информаторием, запросил идентификационные данные планеты и карту окрестностей.
Терра 7, XIX сектор Федерации. Специализируется по сбору и первичной обработке «болотного воска» — незаменимого компонента многих пищевых добавок, лекарственных препаратов, субстратов для текстильной промышленности… Лицензии на поставку воды — питьевой или технической — не имеет.
Дело серьезнее, чем обычный уход от налогов.
Нечто подобное уже было. В самом начале. Молодой самоуверенный полицейский прибыл на свое первое оперативное задание. Другой терминал, другой внедренный агент, все другое. И дальше — другая Терра, в другом созвездии другого сектора Федерации.
А ситуация чем-то похожа на нынешнюю…
То задание Ганс бестолково провалил. Но руководство не слишком усердствовало с наказанием. Всего лишь перебросило облажавшегося сыскаря на рутинную плановую проверку учреждений, с небольшим понижением жалования. Да и то временно — начинающий борец с мошенничеством слишком хорошо зарекомендовал себя в процессе обучения. Огромный теоретический багаж, инициатива, поиск неординарных решений… У Ганса было все для оперативной работы. Кроме опыта.
Наставники предупреждали: на терминал нужно идти с запасом всего самого необходимого. Потому что на терминалах это самое необходимое квотировано, между делом в киоске не прикупишь. Если что — несколько часов потеряешь, получая свою квоту. Поэтому у Ганса всегда имелся при себе ранец, где вместо одеколона и чистых рубашек лежала фляга с водой, заряженные аккумуляторы, сухой паек…
Не предупредили его о другом: нельзя тратить время на проверку финансовых документов. И уж тем более — на пререкания с должностными лицами… Сказалась профессиональная ревность бывалых оперативников: устроился парень на работу — значит, должен шевелить мозгами. А если дурак — пусть учится на своих ошибках. Ну, проколется разок-другой, ничего страшного. Терминалы — соль земли, им тоже нужно как-то выживать.
Когда Ганс обнаружил левый портал, а за порталом, на другой планете — тонны разлагающейся биомассы (нигде не заприходованной, естественно), доказывать что-то было уже поздно. Терра-18 не имела лицензии на такие поставки. Она не имела даже ни одной фабрики для выращивания биомассы. Горы тухлятины представляли собой ни что иное, как фарш из мяса забитых охотниками туземцев… Как бы то ни было, терминал остался чист. А дело о незаконном промысле — глухарь в кондуитах экологической полиции. По сей день.