Со всеми хлопотами время подошло к обеду, решил перекусить в рабочей столовке СМУ, благо кормят там вкусно и недорого. Сижу, мирно поглотаю компот, как вдруг по застывшему взгляду раздатчицы понимаю – чрезвычайка какая-то, доли секунды хватило, чтоб через отражение в стакане «срисовать» здоровенного парня лет двадцати, целеустремлённо направляющегося к моему столику с явным намерением отмудохать ничего не подозревающего художника Протасова.
Отставив компот встаю и «делаю ноги», не желая учинять разборки и эпический мордобой в общественном месте. По пути к выходу отмечаю, что никто не удивлён погоней, значит у паренька ко мне какие-то счёты. Интересно узнать – в чём причина. Да, задался денёк, сначала урку-мокрушника притопил в Чулыме, а теперь вот бегаю по территории от здоровенного и очень спортивного юноши. Думал, выдохнется преследователь через пару минут, ан нет – прёт как лось и уставать не думает.
Мужики, выскочившие следом из столовки, хоть и сочувствуют Витьку, и подают реплики типа «Серёга, угомонись», однако встать на пути примерно 90-кг физкультурника никто не осмелился. В десятый раз обежав «газик» уяснил, из отрывочных фраз наблюдателей, что неистовый Серёжа «за дядьку мстит», и картина прояснилась. Племяш это рогоносца Лихолетова, чемпион города по боксу и метанию то ли молота, то ли ядра.
Отмудохать прилюдно такого орла, городскую достопримечательность, стопроцентно попасть под колпак чекистов, значит, надо бежать. Ринулся в дальний угол промзоны СМУ, к пилораме, но по пути углядел кучу щебня, к которой и устремился. Серёжа не отставал, дышал зло и ровно. Умотать такого – долгая песня. А комедию надо заканчивать. Ухватил щебёнки, развернулся, швырнул боксёру в харю. Издали не было заметно, да и не заметил бы никто, как камешек, отдельно и чуть позже от показушной горсти брошенный, точно в правый глаз влетел Сержу. Ай, как его скукожило то, болезного, ай как заорал-заизвивался. Похоже, ждёт меня судебное разбирательство, вряд ли здешние эскулапы спасут хулигану глаз. Да и хрен с ним.
Вспомнилось, как Марина рассказывала про «отмазки» племянничка от статьи уголовной за многочисленные драки и заказные избиения на танцах. На сие и будем напирать, если прижмут служители Фемиды – отбивался от хулигана, необходимая оборона. Не погибать же под такими кулачищами. А что в глаз попал камешком, так случай, гражданин следователь. Не тот бы камешек, так мотать Серёженьке срок за моё убийство. Нормальная версия, её и следует держаться. Сам же глаз, в принципе, я и «починю». Конечно, если Серж осознает своё говённое поведение и исправится.
Пока же, типа в запале и испуге, отбежал от корчащегося на земле боксёра метров на тридцать и только потом остановился, якобы тяжело дыша.
– Ну ты и учудил, Витёк, – Егорыч, кузня которого в сотне метров стоит, подошёл первым.
– Я учудил? Да этот шкаф за малым не убил, я уже бежать не мог, от отчаяния щебнем отмахнулся.
Завидев павшего Голиафа, подтянулись и остальные зеваки, крикнули фельдшера, вчетвером уволокли пострадавшего в медпункт, через несколько минут к конторе подлетела «скорая».
– Егорыч, у тебя выпить есть?
– Найдётся.
Отыграл спектакль до конца – залпом выцедив стакан, потом добил поллитру уже на пару с кузнецом. Тот далее терапии ради, правило не пить на работе нарушил.
– Вали, Витюха, из Ачинска, пока не поздно, – советовал виртуоз преображения металла, – лихолетовская кодла в городе масть держит, упакуют тебя по полной программе. Дед этого самого Серёги Герой Советского Союза, памятник хотят поставить в парке. А ты человек пришлый, не знаю как на Брянщине, а в Сибири к пришлым долго присматриваются, чтоб в свои записать.
– Да везде такая петрушка, Егорыч. Дело не в свой-чужой, тут вопрос гонора. Получается, приблудный художник не просто бабу голодную отжахал, а всё благородное лихолетовское семейство.
– Ага, примерно так. У физкультурника дружков много, смотри, лучше дома не ночуй сегодня. А по идее бери расчёт и на попутках езжай до Красноярска. На вокзале запросто отловят.
Марина влетела в кондейку при кузнице вся «на нерве».
– Водку пьёшь?! Тебе Серёжкины друзья сейчас голову отвинтят, собирайся, я на машине, увезу в одно место. Егорыч, извини, нам поговорить надо.
Кузнец невозмутимо кивнул, двумя пальцами вытащил из банки кусок сайры, отправил его в рот и «покинул помешение».
– Молчи, женщина. Какое место? Сам разберусь! Я – мужик!
– Боже мой, – Марина закусила губу, – нажрался, совсем как алкаш Лихолетов. Что за мужики пошли, чуть что наглыкаются и как страус, тот от проблем голову в песок, а вы в бутылку.