– Давай, товарищ Никитин, не стесняйся. Не зря же с гитарой заявился.
М-да, ситуёвина. Недавно в местной самодеятельности выдал на-гора хит Макса Леонидова. Тот самый, с советом девочке «не дать ему уйти», из-за чего стал чрезвычайно популярным на заводе человеком, даже с радио приезжали, записывали. Но тут же сам Высоцкий! Молодой, правда, двадцатидевятилетний. Хотя, к чёрту рефлексии. Вон, попаданцы всех мастей и рангов только и делали, что Высоцкого перепевали, а тут такой шанс.
Не вскочил, взлетел на сцену. Сразу к микрофону, по пути крепко пожав руку кумиру.
– Друзья, буду краток. Сегодняшняя песня исполняется впервые и вдохновил на её написание как раз присутствующий здесь Владимир Семёнович Высоцкий. Потому постараюсь исполнить её «под Высоцкого».
Краем глаза заметил ухмылку Говорухина и вежливый интерес САМОГО. Начал с ходу, абсолютно и полностью «под Высоцкого», не хрипя, разумеется, то лишнее, но: напор, интонация, нерв, всё от «первоисточника». Как же, знаем, знаем за тебя дорогой Владимир Семёныч то, чего ещё сам о себе не ведаешь.
После первого куплета Семёныч вскочил и ошарашено уставился на самородка с «ЗИЛа». Говорухин языком жестов общался с довольным Вольским, а Аркадий Иваныч с гордой ехидцей, мол, знай наших, чего-то маячил ещё не культовому режиссёру…
Это же надо, перепеть Высоцкого в присутствии самого Высоцкого. Но таки удалось! С последними аккордами резко рванул к автору скоммунизженного текста и заключил Владимира пока еше не Семёныча в объятья. Засим развернулся в зал и заорал киномеханику: «Шеф, не зевай! Давай, крути фильму»!
Пока автозаводцы пялились на экран, в комнатке неподалеку от сцены, рассказывал барду как вдохновился его песнями и «Четыре четверти» написал, думая, что именно так этот сюжет раскроет сам Высоцкий. Занимательно наблюдать за Владимиром Семёновичем, изрядно подохреневшим от таких талантливых поклонников, почтительно просящих расписаться на гитаре.
– Ой, а ещё у Игорюши такие душевные любовные песни есть, – Татьяна из комитета комсомола тут как тут.
– Лирические, – поправил-уточнил у активистки Высоцкий.
– Ой, ну да, лирические. «Если он уйдёт, это навсегда. Так что только не дай ему-у-у-у уйт-и-и-и-и-и-и-и».
– Покажите, Игорь, – бард протянул гитару.
– Да неудобно, кино же крутят.
– А потихоньку…
Расстались с Высоцким дружески, непременно решив «на два голоса спеть». Да, учудил. То хорошо, точно знал, – «Канатоходца» Владимир Семёнович напишет лишь через пятилетку. Чёрт, теперь не напишет. Ну, посвящу её Высоцкому, пускай поёт на своих концертах. Помнится, собирал диски, в старших классах обучаясь: «На концертах Владимира Высоцкого». 18 или 19 здоровенных пластинок, жаль куда-то подевались при переездах в девяностые годы века двадцатого. А что, пел же бард «Бабье лето» Игоря Кохановского, споёт и «Канатоходца», вон как загорелся, понравилась песня.
Изменение реальности дело непростое, особенно когда попаданца начинают преследовать хроноаборигены, точнее аборигенши.
После показа в заводском ДК «Вертикали» Игорь Никитин стал на «ЗИЛе» личностью мегапопулярной, даже хмурые вахтёры пропускали без придирок. А женщины, эх, женщины, женщины, нет вам покоя…
Помимо королевы пищеблока Нины и комсомолки-доброволки Тани на горизонте вновь нарисовалась экс-любовь Марина из славного города Коломны. Поскольку коломенская мадам хорошо знала Игоря и могла заметить несоответствие в поведении отвергнутого жениха, загодя её опорочил, рассказывая и там и сям как пил беспробудно два почитай года, не в силах отойти от подлой и чёрной измены, как околдовала Маринка, не давала уехать, ведьма. И вот, только вырвался – явилась по мою душу, словно вампирша высасывает из художника и поэта соки жизненные. Нынешние знакомцы впечатлились и обещали всячески оберегать от общения с бывшей, дабы не запил Игорь Владимирович, не «ушёл в штопор».
Чем хороша Москва, даже числясь заштатным малевателем лозунгов, переносчиком цитат партийных вождей на плакаты, понимаешь – вот он, центр принятия решении, обязательных на всей территории Красной империи и стран сателлитов. Ночую у Антонины, а она рассказывает как Галка Брежнева забегала, а потом её «членовоз» забрал, наверное Леонид Ильич послал за дочкой.
– Как там Галина Леонидовна, – из вежливости интересуюсь.