– Пирожки, говоришь? Тогда ладно, – смилостивился Вадим. – Раз бабушка задержала наше отплытие, ничего не поделаешь – бабушку надо слушаться. С чем пирожки-то?
– С капустой и яблоками, – доложил разом повеселевший мальчик.
– Люблю с капустой... и с яблоками тоже, – мечтательно протянул Вадим, но вспомнив про дело, громко дал команду: – По местам стоять, с якоря сниматься!
Подсадив мальчика в лодку, он оттолкнул ее от берега и, запрыгнув на борт, уселся за весла. Развернув гулянку, Вадим заметил направление на остров, выбрав ориентир на берегу – высоченный тополь на откосе, и начал грести. Серьезный Сережа гордо сидел на корме, цепко сжимая правило руля. Еще с вечера была крепкая договоренность с дядей, что это ответственное дело будет поручено ему.
Наваливаясь и вытягивая длинные весла-бревна, Вадим толчками гнал лодку от берега, панорамно раздвигающегося перед глазами с каждым новым гребком. Была суббота, и, несмотря на раннее утро, по пляжу, тянущемуся вдоль всего поселка, уже расползались на воздушно-водный моцион отдыхающие, выбравшиеся из июльского городского пекла на выходные к реке. К полудню там будет уже не пройти, не протолкнуться.
– Капитан, как держим курс? Еще не сбились? – окликнул Вадим зорко смотрящего вдаль Сережу.
– Все в порядке, курс точно на остров, – доложил мальчик.
– Держи чуть выше, иначе на коренной течение снесет, – дал совет «капитану» Вадим.
– Есть! – коротко откликнулся Сережа и чуть потянул на себя руль.
За неделю отпуска мальчик привязался к Вадиму и не отходил от дяди ни на шаг. Хотя какой дядя – по всем канонам в семейной иерархии фамилии Беклемишевых именно Сережка, а не его мать Вера, в единственном числе стоял на ступеньке троюродных братьев-сестер Вадима.
Лишенный отцовской ласки, Сережа видел в Вадиме и защитника, и опору, и пример для подражания. У кого из его друзей имелся дядя военный? А как он отшил этих страшных и наглых бандитов, которые хотят выгнать их из дома?
Наивный и не совсем понятный вопрос Сережи в первые минуты встречи, не пришел ли Вадим выселять семью дяди Ивана, удивил его, но потом в обычной суете давно не видевшихся родных, расспросов, воспоминаний как-то забылся. Только дня через два Вадим вспомнил странную фразу Сережи и задал вопрос дяде Ивану. Тот потемнел лицом и сначала не хотел ничего говорить, но Вадим, почуяв неладное, все же сумел вытянуть из дядюшки, что некто неизвестный, но сильный мира сего, зело желает приобрести его нехитрую деревянную недвижимость.
Оказалось, что бывший затрапезный рабочий поселок стал весьма привлекательным местом для состоятельных людей. И район оказался экологически чистым, и река рядом, и роза ветров благоприятная в любое время года, и стоит вдали от «шума городского», хотя и находится в черте города. От граждан с тугими лопатниками, желающими возвести здесь особняки, отбоя не стало.
Но если раньше просто спрашивали, уговаривали, предлагая продать дом, сегодня ситуация изменилась. То, о чем поведал дядя Иван, Вадим, даже по его скупому рассказу, определил как наезд на уровне беспредела. Оказалось, что дядюшке был поставлен жесткий ультиматум в течение месяца дать согласие на продажу, иначе для его семьи предполагались неприятные последствия. Какие именно, не уточнялось, но воображение могло нарисовать их без особого труда. Дядя рассказал, что подобные события в поселке уже имели место. И неизвестные хулиганы головы пробивали неуступчивым домовладельцам, и пожары случались. А когда погорельцы, не имея возможности построить новый дом, продавали за бесценок землю, на пепелище быстренько вырастали новорусские дворцы.
Кто именно приезжал с подобным предложением, дядя Иван не сообщил, так как сам толком не знал, от кого приходили эти люди, однако Вадиму удалось-таки вытянуть, что до окончания месячного срока ультиматума осталось две недели. Уточнив эту деталь, он не то чтобы успокоился, а фатально рассудил, что и эту проблему придется решать ему. Дядя хоть и хорохорился: «И на них управа найдется», однако же настроение имел препоганейшее и вид тусклый. Вадим не стал бить себя кулаком в грудь и давать клятв и обещаний, а просто сказал:
– Не переживай, дядя Иван! Дождемся гостей и как-нибудь этот вопрос отрегулируем. Постараемся!
А не далее как три дня назад, ближе к вечеру, около их калитки остановился изумрудного цвета рахитично-пузатенький трехдверный джипик «Тойота», что из серии «пляжных». Из динамиков в салоне слезно орал Михаил Круг:
"А уж если сесть, так чтоб сиделось всласть.
И чтоб мама ждала, да и дождалась..."
Музон разносился как минимум на два квартала, вводя в истерику всех окрестных собак.
Вадим в это время возился в огороде, помогая тете Лене собирать огурцы. Услышав непривычный в этих местах шум, так и вышел из-за дома с корзиной в руках, в сланцах на босу ногу и вылинявшей майке. Сквозь «звуки му» он с трудом разобрал обрывки фраз из разговора, к началу которого припоздал. Вадим понял, что прибыли те самые гости – «риэлторы», сильно интересующиеся операциями с дядиной недвижимостью.
Собственно, с дядей Иваном разговаривал один из гостей, представляющий из себя классический тип «братка»: выпукло-накачаный, бритоголовый, с массивной золотой цепью, выпушенной поверх черной, несмотря на изнуряющую жару, рубахи, с соответствующей жестикуляцией развернутыми веером толстыми пальчиками. Подобных ортодоксальных субъектов, привычных глазу в начале девяностых, Вадим уже давненько не встречал. В столицах они вроде бы и сошли на нет, а может, просто приняли более благопристойный вид, а вот в провинции, похоже, такие динозавры еще водились.
Второй, среднего роста, жилистый, лет – ближе к тридцати, с обычной стрижкой, в шортах и светлой майке, не был обременен золотом и не производил соответствующих моменту крутых жестов. Он стоял, небрежно облокотившись на крыло «Тойоты», с едва заметной усмешкой на губах. Если «ортодокс», нависая над дядей Иваном, не обратил никакого внимания на появившегося из-за угла Вадима, продолжая угрожающе цедить из себя слова, второй цепко ухватил его взглядом и настороженно проводил глазами до открытой калитки, где и проходила беседа.
Вадим остановился в паре шагов за спиной дяди и внимательно вслушался в его перепалку с бритоголовым.
– Мужик, ты че, в натуре, совсем ничего не понимаешь? К тебе же по-доброму, по понятиям относятся, а ты в отказ встаешь. Предлагают хорошие бабки за твою халупу...
– Не нужны мне ваши деньги. Это мой дом, и продавать его я не собираюсь. И не надо угрожать мне. Я в милицию на вас... – от волнения сорвался на сип голос дяди Ивана.
– Какие проблемы, ребята? Может, я чем помогу? – вмешался в разговор Вадим.
Дядя Иван, не зная, что он стоит за спиной, резко, с испугом, обернулся. Вадим разглядел его побледневшее лицо и подрагивающий подбородок. Видать, непривычны такие разборки дядюшке. Парень же, наоборот, в соответствии с правилами «хорошего тона» братвы, нарочито медленно поднял глаза на нежданного собеседника. Похоже, Вадим на него должного впечатления не произвел. Браток презрительно сплюнул под ноги дяде Ивану и, отклячив губу, процедил сквозь зубы:
– Это что за явление Христа массам трудящихся? Ты, чижик недоделанный, с какой ветки спрыгнул? Не шел бы отсюда к хренам собачьим?
– А куда идти – живу я здесь. Вот огурцы собираю. Об чем сыр-бор в благородном семействе? – в момент нарисовав на лице простодушие и искренний интерес, приветливо спросил Вадим.
– Не твоего мозжечка дело, что мы тут перетираем. Хиляй отсюда крупным хилем, мужик, коси урожай, пока я добрый, а то будешь оставшуюся жизнь под инвалида косить. У меня с хозяином разговор-беседа. Ты все понял, придурок? – угрожающе произнес «ортодокс».
– Не-а, не понял, – дурашливо улыбаясь, сказал Вадим и тут же поменял тон, подстраиваясь под речь собеседника. – Какая халупа, в натуре, какая такая торговля, пацаны? Здесь есть кому хозяиновать. И за мужика, опять же, обидно базаришь.
– А ты что, из блатных – на мужика так вскинулся? Недавно от хозяина откинулся? Кто такой? Чего надо? – начал не на шутку заводиться парень.