— Да этот другой я совсем дурак, — протянул он разочарованно. — И ты все еще продолжаешь утверждать, что если бы я был хорошим и благородным, всем было бы лучше? Скажи это Седрику.
— И скажу, — раздался высокий холодный голос. Гарри машинально потянулся в карман за волшебной палочкой — перед ним стоял Волдеморт.
— Не нервничай, я всего лишь Дух Будущего, — сказал красноглазый. — Я покажу тебе, каким будет будущее этого мира, если ты не исправишься.
— Где это мы сейчас? — спросил Поттер. Они стояли в маленькой комнатке с алюминиевыми стенами, и Гарри не сразу понял, что это лифт.
— Увидишь, — нехорошо усмехнулся Волдеморт, и двери лифта открылись перед ними.
Они оказались в огромном офисе на вершине какого-то небоскреба. За письменным столом сидел человек лет сорока в дорогом, но нещадно помятом костюме. Его зеленые глаза за стеклами дурацких круглых очков горели безумием — тем самым безумием, которое Гарри привык видеть в зеркале каждое утро. На подоконнике стоял горшок с плотоядным растением, а у стены — несколько клеток с мышами. Поттер восхитился разнообразием их форм и расцветок — у одной мыши была драконья голова, у другой — щупальца вместо зубов, а третья, ярко-синяя, была размером со спаниеля.
— Ого, да это ж я! — воскликнул он. — И все так же люблю зверушек!
Дверь офиса открылась, и вошла красивая блондинка. В руках она держала толстую папку.
— Мистер Поттер, — сказала она, — очередной бунт на урановых рудниках.
— Расстрелять каждого десятого, — цинично заявил Поттер. — Трупы отдашь Гермионе, пусть работает. А то у меня полицейских не хватает.
— Но она против расстрелов разумных существ с целью превращения их в зомби.
Поттер пожал плечами:
— Я не расстреливаю разумных существ. У рабочих урановых рудников айкью не выше восьмидесяти, под определение разумных существ они не подходят. Так ей и передай. Что еще?
Секретарша порылась в папке.
— Еще — вот… это прислал директор Хогвартса. Результаты выпускных экзаменов учеников физико-магического и магико-технологического факультетов. Как видите, успехи есть, так что вопрос с нехваткой магоинженеров будет решен.
Поттер заулыбался.
— Еще отчет от доктора Лавгуд, — блондинка положила перед шефом листок нежно-зеленого пергамента, исписанный фиолетовыми чернилами. — Ей пока не удалось вывести боевых нарглов, но наметились определенные успехи. Она просит дополнительного финансирования на приборы для второй генетической лаборатории.
— Что насчет дипломатической миссии в Министерство Магии США?
Девушка вздохнула.
— Переговоры шли неплохо, но мистер Уизли… он обыграл американского Министра Магии в покер.
— Раздел его до трусов, что ли? — заржал Поттер.
— Хуже, сэр. Он выиграл у него Декларацию Независимости.
— Перси? Я не могу в это поверить!
— Перси? — удивилась девушка. — В Америку поехал мистер Рональд Уизли. Он сказал, цитирую, что «хочет посмотреть мир».
— Что?! — Поттер вскочил с кресла. — А кто у нас в таком случае аврорат возглавляет? Они там наверняка уже третий день пьянствуют, раз начальство уехало!
— Мистер Финниган, его заместитель…
— О, нет, — застонал Гарри. — Готов прозакладывать свое министерское кресло, что они там устроили ирландский паб. И хоть бы одна сволочь меня позвала!
— Что будем делать? Американцы прислали нам дипломатическую ноту, — упорствовала секретарша.
— Скажите, что когда они примут все соглашения на наших условиях, то тогда и Декларацию вернем.
— Да, господин министр.
Поттер-младший повернулся к Духу, вытаращив от изумления глаза.
— Я стал Министром Магии? — спросил он недоверчиво. — Это какими же надо было быть идиотами, чтобы выбрать Министром Магии отвязанного психопата?
— После победы над Волдемортом ты был популярен, — тоскливо сказал Дух. — Никто и не предполагал, чем все обернется.
— Да ладно, по-моему, неплохо. И секретарша красивая. А девушка у меня есть?
— У тебя есть жена и сын.
— Жена? — заинтересовался Гарри. — Так у нас с божественной Долорес все срослось?
— Ничего у вас не срослось, — злорадно ответил Дух Рождества. — А все потому, что ты плохой.
— Ладно, я все понял, — вздохнул Поттер. — Чего не сделаешь ради любви, даже станешь… хорошим. Вот прямо с завтрашнего дня начну причинять добро и справедливость с особой жестокостью. А что мой сын?
— А с сыном ты не разговариваешь.
— Почему? Он не одобряет мою внутреннюю политику?
— Хуже. Он очень на тебя обижен. Его второе имя — Катод.