Короче говоря, у этого паразита что-то на неё было. Он прямо не говорил, но она реально чувствовала исходящую от него угрозу. По её мнению, в случае неповиновения немец мог шантажировать её отца, а посвящать старика в эти дела совсем не входило в её планы. Я умолял её остаться дома, но Клер категорически отказалась. Да и вообще, какое дело до всего этого могло быть банковскому клерку?
Уэйнрайт перевел дух, старательно избегая встретиться со мной взглядом.
- Так что... в конце концов... мне пришлось...
- Другими словами, ты себя выдал?
- Да, - согласился он. - Можешь сколько угодно хмуриться, Риз, но помни, что однажды ты сделал то же самое.
- Не совсем так, - возразил я. - Это сделали за меня. И мне не на что злиться, В этом случае я поступил бы так же.
- Очень мило с твоей стороны, - пробурчал Уэйнрайт и теперь уже нахмурился сам. - Как бы там ни было, дело обстояло именно так. Поначалу она мне не верила. Ей казалось, что я пытаюсь произвести на неё впечатление. Мы долго препирались, и пару раз всплывало твое имя. Клер тебя не выдала, но я смог легко догадаться о её осведомленности по поводу твоих занятий. Так что мне пришлось упомянуть о нашей совместной работе и высказать свои соображения по поводу личности немца.
Это её не только не убедило, но и лишило меня всяких шансов на взаимность. Я стал ещё одним рыцарем плаща и кинжала, подрабатывающим на стороне на карманные расходы, короче, неким твоим подобием. Она посоветовала мне держаться подальше и предоставить ей управиться с этим делом самой. Ведь сюда она приехала только затем, чтобы прекратить мои шатания по окрестностям. Клер заявила о своем возвращении в госпиталь, где будет дожидаться выздоровления пациента. Тогда её нежданные гости смогут катиться к чертовой матери и оставят её в покое, а госпиталь снова будет в безопасности.
Как раз тогда в окрестностях фермы мы неожиданно нарвались на шайку головорезов. У меня было с собой оружие, да и люди её отца вскоре смогли прийти на помощь, так что нам удалось дешево отделаться. Вот только меня ранили в руку. К счастью, старика в тот день не было дома, и Клер меня немного подлатала...
- Что им было нужно? - полюбопытствовал я.
- После её рассказа у меня никаких сомнений не осталось. Когда она сообщила немцу, что собирается навестить отца, тот выразил крайнее недовольство таким решением. Ведь если в её отсутствие появится полиция, безопасность его пациента будет поставлена под угрозу. Она притворно согласилась, чтобы не накалять обстановку, а ночью тихо ускользнула. Очевидно, он послал своих головорезов с заданием вернуть её обратно.
- Ясно... И, все это зная, она все же решила вернуться назад?
- О, Господи! Мне нужно что-то объяснять? Ты сам её прекрасно знаешь. Проклятый госпиталь для неё - все. Так что вопрос о возвращении просто не обсуждался. Но у неё не было выбора - пришлось тащить с собой меня. Мы добирались окольными путями по ночам. В госпитале мне показываться запретили, и вот я оказался здесь. К тому же моя рана воспалилась, Клер прислала кое-какие лекарства, и только теперь я начал приходить в себя. Вот и все. Что ты теперь собираешься предпринять? - он снова улегся и зло косился в мою сторону.
- У меня нет готового решения, - сказал я. - Прежде всего нужно прекратить грызню и постараться спокойно оценить ситуацию.
Уэйнрайт перехватил мой взгляд и горько усмехнулся.
- Ладно... объявляется временное перемирие.
- Ты видел немца? - спросил я.
- Нет.
- А я видел. Не думаю, что это тот же парень, но это ещё ничего не значит. Ведь, как тебе известно, восточные немцы работают на русских.
- Да. Но, по моим догадкам, они из одной компании.
- Если бы удалось убедить Клер сообщить пограничникам, она бы осталась вне подозрений, - задумчиво протянул я.
- Не выйдет, - решительно возразил Уэйнрайт. - Я предлагал, но она послала меня к черту. Госпиталь для неё святыня, а один из этих бандитов пациент. С таким же успехом можно просить католического пастора настучать в полицию после исповеди.
- Но если это сделаем мы сами... - начал я, но он не дал закончить мысль.
- На меня можешь не рассчитывать. У тебя с ней все кончено, а ещё продолжаю надеяться.
- У тебя нет ни малейшего шанса, - парировал я. - Ты просто ещё один дешевый представитель партии плаща и кинжала, вроде меня. Сам же говорил.
- Еще я сказал, что выхожу из игры. Что бы меня не ожидало, решение остается в силе. Между нами на сей счет не должно оставаться никаких недомолвок, Риз.
- Если ты думаешь, что тебе позволят окопаться в этих местах, ты просто дурак. Гафферу стоит только намекнуть индусам с пакистанцами, и ты вылетишь отсюда, как пробка из бутылки, с запретом проживания на всем субконтиненте.
Он присел на постели и взглянул мне в лицо.
- Если ты собираешься настучать в полицию...
- Остынь. Я просто размышлял вслух. Поход в полицию ни к чему хорошему не приведет. Они передадут тех двоих военным, те их допросят, ничего не добьются и депортируют в страну проживания. Для меня они станут так же бесполезны, как том "Капитала" с автографом автора.
- Если я правильно понял, это все, что тебя интересует? - холодно подытожил Уэйнрайт. - Ты хочешь только проследить их связи и в результате получить свой чек. Клер для тебя уже ничего не значит?
- Даю слово, я сделаю все возможное, чтобы уберечь её от любой опасности. Давай больше не будем к этому возвращаться.
- Хватит говорить только от себя, я же говорил "мы".
- Ну, ладно, "мы". Но в то же время я в отставку не подавал, и как только Клер будет в безопасности, оставляю за собой право действовать по своему усмотрению. Да, если тебе так больше нравиться, хочу получить свои деньги. Последний раз говорю, давай кончать эту свару.
- А кто её начал? - буркнул он. - Ты и твой Всемогущий Господь...
Я встал и направился к двери.
- Делай что хочешь, Уэйнрайт. У нашего союза нет будущего. Ты уже решил, что и как лучше... Только не лезь ко мне, когда займешься им, а не то пожалеешь.
- Извини, погорячился, - промямлил он. - Прекрасно знаешь, что сейчас я сам ни на что не способен.
Я вернулся к своей койке.
- Ладно, согласен. Не хочу тебя ещё раз тыкать носом, но ты должен понять: или мы кончаем с детскими обидами и будем работать, как взрослые люди, или разбежимся.
Он недолго колебался и смущенно протянул мне свою руку, а я с не меньшей застенчивостью её пожал.
- Ладно, - буркнул я и сел на место, - продолжим. Что это за пациент? Были у Клер хоть какие-то предположения на его счет? Что это за птица, и что с ним случилось?
- У него серьезный перелом ноги и травма головы, а что?
- Меня только что осенило: а ведь это мог быть Поляновский.
- Нет. Он типичный англичанин, - покачал головой Уэйнрайт. - Клер говорила, что он бредил, когда его принесли. И можно было догадаться об авиакатастрофе. Немец, видимо, очень хороший хирург. Он сделал рентген, наложил гипс и провел трепанацию черепа. К тому же этот тип взвалил на себя немалую часть работы по госпиталю, и это ещё одна из причин, по которой Клер не хочет связываться с полицией. Сам знаешь - у медиков о человеке судят по квалификации. Они так и ходят друг за другом. У неё только одно желание: пусть они уйдут сами.
- Жаль, что мы не можем чем-то их пугнуть, - заметил я. - Это могло бы избавить Клер от их присутствия, а мне удалось бы за ними проследить. Насколько я понимаю, ты не будешь возражать против того, что сейчас я говорю в единственном числе? Иначе мы опять рассоримся.
- Я готов терпеть до самой могилы, - улыбнулся он, но тут же снова стал серьезен. - Ты действительно считаешь, что меня вышвырнут отсюда, если мне захочется осесть в этих краях?
- Все будет зависеть от обстоятельств твоей отставки, - сознался я. Если она произойдет с согласия и одобрения Гаффера, тебя могут оставить в покое.