Это все ферма, думал Жанверт. Он посмотрел на пейзаж за окном. Яркое солнце золотом заливало долину. Они с Кловис много говорили именно о таком месте.
– Пусть это будет наша собственная ферма, может, старая, – рассуждали они. – Будем что-нибудь выращивать, разводить животных. Дети, когда подрастут, станут помогать нам.
Подобными фантазиями они тешили себя перед тем, как заняться любовью, причем неизвестность будущего делала настоящее особенно сладким.
– Так вы готовы обсудить их со мной?
– Разумеется, – произнес Жанверт. В голосе его еще звучала настороженность, но Хеллстром ощутил и перемены в тоне.
Действовали химические препараты, смягчающие агрессивность и способствующие формированию дружелюбного отношения ко всему и ко всем. Это было небезопасно, поскольку теперь Жанверт мог беспрепятственно пройти в любую зону Термитника и ни один из работников не встанет на его пути и не попытается отправить в чан для переработки. Но это также означало, что Жанверта можно допросить и он будет совершенно откровенен с Хеллстромом и любым другим специалистом. Если, конечно, эта методика сработает. Это еще предстояло установить.
– Похоже, представители закона опаздывают, – продолжил Хеллстром. – Не хотите позвонить и спросить, в чем дело?
Опаздывают? Жанверт посмотрел на часы, стоявшие позади Хеллстрома. Два часа. Неужели прошло так много времени? Он общался с Хеллстромом и женщиной. Фэнси, кажется. Милая мордашка. И кто-то опаздывал.
– А вы уверены, что не ошиблись по поводу ФБР? – поинтересовался Хеллстром. – Они действительно должны приехать?
– Вряд ли я ошибся, – печально ответил Жанверт, и тут же ощутил раздражение.
В этом бизнесе никто не совершает ошибок. Черт! Что за дерьмовый бизнес! И вляпался он потому, что нашел эту папку. Нет! Это был лишь повод. Жанверт был готов принять все, что олицетворяло Агентство, гораздо раньше. Хотя, если бы не Агентство, он не встретил бы Кловис. Милая Кловис! Гораздо лучше, чем эта сидящая рядом Фэнси. Жанверт чувствовал, что мог бы сравнить Кловис и Фэнси и по другим параметрам, но по каким, понять не мог. Агентство… Агентство… Агентство… Да, дерьмовый бизнес. За всем, что там происходит, скрываются интересы неких олигархов. Вот и весь фокус. Нет хуже бизнеса, чем Агентство.
– Я думал, – сказал Хеллстром, – что при иных обстоятельствах мы могли бы стать близкими друзьями.
Друзьями… Жанверт молча кивнул. Конечно, они друзья. Этот Хеллстром – хороший человек! Какой ланч он подал! А какую проникновенную молитву произнес перед едой!
Но сама мысль о дружбе с Хеллстромом заронила в душу Жанверта зернышко тревоги. Он попытался понять, что с ним происходит и почему. Перудж! Старина Перудж сказал нечто важное – когда-то давно. Мол, у Хеллстрома и его приятелей есть какой-то препарат. Инъекции. Именно так – инъекции. Они превращают человека в секс-машину. Восемнадцать раз за ночь! Жанверт радостно улыбнулся. Когда об этом думаешь, Хеллстром действительно кажется настоящим другом. Гораздо большим другом, чем эти люди в Агентстве, которые следят за тобой, надеясь выведать, с кем ты и как. А он – с Кловис, и они, узнав про это, станут использовать это в своих интересах. Так поступает Агентство. Так что, если подумать, дружба с Хеллстромом легко объяснима. Это Агентство у него уже в печенках сидит. Нужно дождаться Кловис и сообщить ей об этом. Да, восемнадцать раз за ночь – на это способны только друзья.
Мимека, повинуясь знакам Хеллстрома, тронула Жанверта за руку. У нее была такая теплая, нежная маленькая ладошка.
– Я тоже так думаю, – произнесла она. – Нам действительно надо подружиться.
Жанверт резко выпрямился и погладил ладонь Мимеки. Тоже жест дружелюбия. И вновь попытался понять, что с ним происходит. Он чувствовал, что мог бы доверять этой парочке. А почему бы и нет? Они могли подложить что-то в его еду? Вряд ли. Жанверт вспомнил, что взял себе тарелку Хеллстрома. Да. Ради него хозяин отказался от вкусной еды. И это было проявлением дружелюбия. В таких простых вещах нельзя скрыть недружественное отношение. Жанверт взглянул на сидевшую рядом с ним женщину и удивился, насколько медленно работают его мозги. Перудж! Вряд ли в его еде что-то было. И никаких инъекций. Он продолжал смотреть на женщину, пытаясь понять, почему сделал это. Секс? Но он совсем не хотел эту упругую женщину с ее мягкими руками и теплым взглядом. Может, Перудж был неправ? Или солгал? Этот человек был способен на такое.