Ответ Фэнси удивил Перуджа.
– Несколько? – воскликнул он. – Где же они?
– У друзей, – произнесла она, стараясь выглядеть беспечной.
Перуджа нужно было отвлечь.
– Хочешь еще? – спросила Фэнси.
Но отвлечь его было трудно – слишком поразили Перуджа ее слова.
– А муж у тебя есть?
– Нет.
– Кто же отец твоих детей? – поинтересовался он, тут же сообразив, что должен был спросить не об отце, а об отцах, во множественном числе.
– Я не хочу об этом говорить.
Косвенное признание в том, что рождение детей было ошибкой. Но и Фэнси припомнила эпизоды прошедшей ночи, когда Перудж, пребывая в тумане эротического экстаза, делал признания, исходящие из самых глубин его сознания. Двигаясь с нарочитой небрежностью, Фэнси подошла к велосипеду и взяла пальто.
– Куда ты собралась? – спросил он.
Перудж не без труда спустил ноги на холодный пол. Голова его кружилась от усталости, а в груди засела тупая боль. Что содержалось в том средстве, черт возьми? Да, Фэнси просто вымотала его.
– Я голодна, – произнесла она. – Могу я оставить здесь велосипед и пойти поесть? Надеюсь, потом мы снова займемся воспроизводством!
– Поесть? – Его желудок скрутило.
– Там, на улице, есть кафе. Я очень хочу есть после этой ночи, – хихикнула Фэнси.
Она обязательно вернется и заберет свой велосипед. Перудж понимал, что в таком состоянии ему с ней не справиться. Но, когда Фэнси придет, ее гостеприимно встретят его помощники. И уж они раскроют все тайны Нилса Хеллстрома, потому что у них в руках будет Фэнси.
– Итак, в кафе, – кивнул он, словно объяснял самому себе, куда она направляется и зачем. Да, там, на улице, Перудж видел неоновую вывеску.
– Мне нужен… завтрак, – сказала она и сглотнула. Нервничая, Фэнси едва не произнесла «завтрак чужака». Эти слова ни в коем случае нельзя использовать в общении с ними.
– У тебя есть деньги? Я собиралась в такой спешке, что забыла взять их.
Перудж не придал значения прерывистости ее фразы и, жестом показав на брюки, лежавшие на кресле, проговорил:
– Бумажник в кармане.
Он опустил голову на руки. Попытка сесть буквально забрала все его силы, а боль в груди не утихала. А если принять холодный душ? Перудж слышал, как Фэнси ищет деньги, но не мог себя заставить посмотреть в ее сторону. Да возьми хоть все! Мерзавка!
– Беру пять долларов, – сказала она. – Нормально?
Я часто плачу и больше, подумал он. Но Фэнси, вероятно, не обычная проститутка.
– Конечно. Бери, сколько нужно.
– Тебе принести кофе или чего-нибудь еще? – спросила она. Он выглядел действительно больным, и Фэнси даже забеспокоилась.
Перудж подавил накатывающий комок тошноты и слабым движением руки дал понять, что ему ничего не нужно.
– Нет… может, позднее, – пробормотал он.
– Точно?
– Да.
– Ладно.
Наверное, ему необходимо отдохнуть, подумала Фэнси. Она улыбнулась и, открывая дверь, произнесла:
– Я скоро вернусь.
– Подожди!
Перудж опустил руки и с усилием поднял голову.
– Ты все-таки хочешь, чтобы я что-нибудь принесла? – спросила Фэнси.
– Нет. Ты собираешься от меня иметь ребенка?
– Конечно. У меня как раз пик фертильности. – Она обезоруживающе улыбнулась и добавила: – Пойду поем. Вернусь так быстро, что ты не успеешь и заметить.
Фэнси вышла, захлопнув за собой дверь.
Да, все у нее быстро – и поесть, и… Ответ Фэнси встревожил Перуджа. Во что же он вляпался? Ребенок? Может, Карлос обнаружил именно это? Перуджу вдруг привиделся щеголеватый Карлос Дипо, в плену, в каком-то подземном притоне, где Фэнси и ее приятели принуждают его к участию в оргии, и он не вырвется на свободу, пока не закончится действие афродизиака. Или сам Карлос не отдаст концы. Непрекращающаяся оргия воспроизводства и конвейер, на который постоянно выкладывают все новых и новых младенцев. Нет, Карлоса в этой роли Перудж представить не смог. Так же как Тимиену и Портера. Тимиена никогда не ассоциировалась у него с материнским типом женщины. А суховатый Портер вообще избегал контактов с женщинами.
Хеллстром замешан в чем-то, что имеет отношение к сексу, и это – нечто грязное.