– Итак, пса победила кошка! - комментировал Мёрдок - Какую участь вы выберете для любимчика, агрессивного пса?! Одно движение и его шея будет сломана!
Толпа стихла на некоторое время, будто все совещались как поступить с тем, за кем наблюдали долгое время, на кого делали ставки. Но вскоре по всей арене пронеслось единогласное решение.
– Как тебя зовут? - тихо сказала Шани, восстанавливая дыхание.
– Просто подари мне милость смерти. - хрипло ответил поверженный зверолюд - Никто раньше так не сопротивлялся… как ты.
– Но… - ей не давали сформулировать предложение скандирующие люди - Прости.
Шани сомкнула замок рук и резким движением лишила жизни оппонента. Хруст позвонков отразился эхом в ушах. Она отошла от тела, с ощущением словно руки ей не принадлежат. Гул одобрения потрясающе стены, но девушка их абсолютно не слышала. Глаза неотрывно смотрели на труп зверолюда. Как ее толкали обратно в клетку совсем не помнила. Только звук тарелки привел ее в себя. Шани проводила взглядом амбала, потом посмотрела на тарелку. Еды там было действительно больше чем в прошлый раз. Руки все еще дрожали, в горле стоял ком. На удивление рядом стоял стакан с водой, запах которой не внушал доверия, но выбирать не приходиться. Вкус ржавчины с какими-то осадками на дне.
– С победой. - Мунво все это время молча наблюдал за ней. Шани промолчала, лишь с грустным видом начала есть - Самого опасного противника ты одолела. Остается лишь удерживать интерес на себе.
– Может он не хотел быть самым опасным? - кошка отодвинула пустую тарелку - Тут все сломанные, не хотят жить. Мог ли он агрессией справляться с тем стрессом, которому он подвергся?
– Может быть. Я появился здесь после него. Могу точно сказать, что он оживился, когда меня сюда посадили.
– Не разговаривал с Вами? - девушка едва повернула голову, чтобы смотреть на собеседника.
– Не часто. Ты сама видела какие у нас могли быть разговоры. - мужчина посмотрел на пустующую клетку на другой стороне комнаты.
– Неужели нет никаких вариантов, чтобы исправить все это? - ее уши поникли.
– Боюсь, что раб без особого разрешения ничего сделать не может.
Девушка сжала пальцы, которые все еще едва дрожали. Сколько она уже здесь? И ведь Мунво прав, ничего она сделать не может. Постараться привлечь внимание кого-нибудь из зрителей? Люди приходят сюда поразвлечься, наблюдая за мастерством или попыткой выжить. Наверное, ставки они делают просто для проверки своих аналитических способностей, вряд-ли кто-то из посетителей пользуется боями для поднятия финансов. А вот владелец богатеет, в его интересах привлекать больше аудитории. Отец учил что не может быть безвыходных ситуаций, но как найти выход из этой?! Самое просто закончить эту жизнь, самое тяжелое продолжать сражаться, выживать. Будет ли конец этому выживанию? Когда она наскучит зрителям, что с ней произойдет? Мысль о появлении кого-то сильнее ее, что кому-то может проиграть отметалась сразу. Она будет сильной, как обещала.
Клетки продолжали пустеть, тишина становилась давящей, но это позволяло Шани лучше слышать то что происходило за пределами тюрьмы. Битвы рабов были один раз в день, но что-то же должно происходить еще. Как-то разузнать больше смысла не было, ведь это не поможет ей сбежать. После регулярных проверочных патрулей кошка общалась с волком. Ей нравились новые знания, рассказываемые Мунво. Когда терпеть голод стало сложно Шани выбирали в качестве бойца. Словно надсмотрщики отслеживали состояние рабов, а не вели расчет соскучилась ли публика по необычному шоу. С каждым сражением девушка больше раскрепощалась, удары становились увереннее, тактика поведения выстраивалась почти мгновенно при одном взгляде на противника. Только одно не менялось. Добивать поверженных рабов ей было невероятно сложно. Руки дрожали как в первый раз. Каждого погибшего Шани оплакивала. Еда никак не менялась, но все сильнее вызывала отвращение. Мунво видел как мучительно все это для миниатюрной кошки. Он старался отвлечь ее от печальных мыслей, рассказывая о жизни вне города, о том какие развлечения его стая придумывала. Шани любила слушать, сама о себе почти ничего не рассказывала. Ей как будто не хотелось говорить, с каждым разом все сильнее закрывалась в себе, словно отгораживается от окружения, спасая и пряча то светлое, что остается в памяти. Единственное окно в внутренней крепости - Мунво. Мужчина боялся что уникальность сокамерницы будет забита жестокой реальностью. Конечно ему тоже хотелось свободы, особенно тяжело стать снова рабом, после жизни без цепей, после сформированных планов на будущее, после принятия ответственности и возможности выбора. Он понимал какого сейчас юной девушке, потому что сам прошел через похожее. Без возможности хотя бы узнать что с теми, кто доверился ему, ради кого пошел на жертвы, Мунво начал погружаться во тьму. Светлым лучом стало появление активной рабыни. В ней он ощущал то, что оставил в лесу. Но давать себе призрачную надежду, что девочка выживет, он не хотел. Теперь же они стали поддержкой друг для друга, хоть Шани не подозревала об этом.