– Мама… - желтые глаза умоляюще смотрели на женщину снизу вверх.
– Да держись ты подальше, неужели не понятно? - сказал один из мужчин.
– Тебя прокляли магией. Никто из нас не хочет пострадать из-за этого. - пояснил другой - Просто… не подходи и не прикасайся ни к кому и тогда тебя никто не тронет.
– Н-но… - на глазах девочки навернулись слезы, она переводила взгляд на каждого по очереди, надеясь найти поддержку, но все отводили глаза - Я ведь не сделала ничего из того что запрещено.
Не получив никакого ответа малышка опустила голову и вернулась на кровать у входа. В эту ночь даже обнимание своего хвоста не принесло приятных снов. Утром она покинула дом только после того как все вышли. Провожая взглядом проходящих мимо, девочка все еще надеялась на какое-нибудь сочувствие, которое не получила. Завтракала отдельно от всех. По привычке хотела пойти хвостиком за мамой, но перед ее носом закрыли дверь. Пришлось самостоятельно искать куда приткнуться, нельзя сидеть без дела. Обычно ей оставляли не сложную работу, а теперь приходилось браться за любую. Уже к обеду мышцы ныли и урчал живот. К общему столу она пришла словно побитая кошка. На печальный внешний вид ребенка никто не обратил внимание. Во время ужина произошла такая же ситуация. А когда перед лицом уже второй раз за день закрыли дверь, но на этот раз уже в бараки, девочка поняла какого это быть пустым местом. Абсолютно никто за все время не обратил на нее внимание, даже взглядом не удостоил. Лежа ночью на кровати, прижимая к груди хвост она тряслась, боялась что за ней придут, потом давилась слезами, пыталась не издать ни звука. Так и заснула. Слова того слуги подтвердились на следующее утро. Глаза испытывали сухость, частое моргание не особо помогало, потому маленькая невольница дала себе обещание не плакать.
До самого конца недели никто не приходил и когда на пятый день в их дом зашел слуга все напряглись. Ребенка взяли за руку и увели. Умолять она не стала, это приводило к наказаниям, потому в панике пыталась придумать хоть что-нибудь. Страх сжал сердечко костлявыми пальцами. Ничего ей здесь не поможет. Вновь она стояла в круге под прицелом странных устройств. Все тело колотила дрожь. Никто не обращал внимание на ее состояние. Маг диктовал незнакомые слова, листая книгу. Начало пыток огласило появление волшебной палочки. В этот раз не было прелюдий короткими вспышками боли, маленькое тело подверглось потоку сразу. Сознание не стало долго терпеть и быстро спряталось где-то глубоко внутри. Очнулась девочка уже на знакомом полу с соломой. В этот раз она смогла сквозь боль самостоятельно забраться на кровать. Следующий день ей опять позволено было отдохнуть, половиной этого времени воспользовалась, но после обеда вышла работать. Организму требовалась еда, а ее давали только тем кто работает. Подобное расписание повторилось на следующий понедельник. Хоть считать ребенок не умела, но насечки на краю кровати помогали отслеживать время. Она поняла когда ее забирали и смогла адаптироваться. Казалось тело тоже начало привыкать к приносимой магией боли, на вторую неделю даже получилось самой дойти до бараков. Стоило это понять, как пытки поменялись. Теперь ее будто сжигали заживо, было чувство будто кожа вот-вот сползет, жар выжжет глаза, но понятно дело ничего такого не происходило. График никак не изменился, что было плюсом. А вот минусом стало, что за девять подобных пыток девочка заметила выпадение шерсти. На руках и ногах появились пустые участки кожи. Воздействие магии давало о себе знать. С особой осторожность она теперь приглаживала хвост по вечерам, боялась его облысения. На других зверолюдов больше не обращала внимания. Спустя пять сеансов фантомного сжигания, пытки опять сменились. В этот раз мышцы словно деревенели клетка за клеткой, любое движение отдавалось режущей болью, даже легкий поток воздуха воспринимался как удар хлыстом. Если тело умудрялось как-то адаптироваться к регулярным пыткам, то сознание каждый раз все больше закрывалось стеной, увеличивая толщину защиты. В итоге спустя почти год посещения черной комнаты вместо девочки ходила пустая оболочка. Она не показывала эмоций, кроме постоянной печали. Ее движения стали автоматическими. Единственное что выдавало в ней прошлую личность это сон в обнимку с хвостом.
***
Карета пересекла городскую черту направляясь вдаль, где на горизонте виднелось поместье огороженное стеной. То что оно принадлежит магу говорила башня. В таких они следят за звездами и движением планет. Кучер хлестнул поводьями подгоняя лошадей. Стоило закончится последним домам, как лимит с разрешенной скорости снимался. Мужчина сидящий внутри отвернулся от окна, поправляя воротник своей мантии, цвет и узоры которой причисляли его к гильдии магов. На днях созвали совет магистров, где подняли вопрос о работе его партнера по экспериментам над артефактами. Ходили слухи о его приверженности к неэтичным методам. Если это действительно так, то как магистру ему следует прекратить работу с ним и отдать под суд. Одно дело держать при себе рабов, что магистр не одобрял, другое - пользоваться запрещенными методами. Поместье неумолимо приближалось, тогда мужчина достал из внутреннего кармана изумрудный значок с гербом гильдии и с собственной фамилией Зандей. Не носил он этот знак отличия кроме как важных или официальных встречах. Плаща было достаточно, а кому нужно знал магистра в лицо. Блеснув зелёным цветом аксессуар отправился обратно в карман. Сначала он просто поговорит с другом, вдруг слухи лживы, а если нет, то наличие официальной нагрудной метки может спугнуть, заставит скрыть правду. Когда карета проезжала гостеприимно распахнутые ворота, Зандей обратил внимание на суетящихся зверолюдей, никто из них не обращал внимание на гостей. Даже любопытных взглядов не было. Встретил уважаемого магистра пара слуг, терпеливо ожидавшие остановки транспорта и появления мужчины в дверях. Ветер встрепенул русые волосы Зандея, который одной рукой причесал их обратно. Вытянутый едва выше обычного слуги мужчина, выделялся своей статью, но мало кто знал что он не обладал богатырским здоровьем. Проницательный взгляд серых глаз словно мог видеть насквозь, оттого мало кто рисковал врать или утаивать правду от магистра. Одно только вызывало вопросы у многих - шрам от ожога на правой половине челюсти. Любой способный маг, окончивший академию, мог удалить шрамы, исключением были отметки от проклятий или запретных заклинаний. Только такие повреждения были отличительного цвета, в зависимости от применяемой магии. По какой-то причине он не избавлялся от ожога.