Перед глазами отважного клипсянина предстал колоритный сельский пейзаж. Теперь на многие единомили вперед простирались бескрайние поля. Одни выглядели запущенными, другие же, напротив, вполне ухоженными. Аккуратные стога сена, золотистая пшеница, запахи свежей земли, навоза и ржаного хлеба и, конечно же, много, очень много слепней. Солнце светило довольно сильно, что нехарактерно для полузня; его знойные лучи и эти противные насекомые немало донимали Артура. Казалось, тут давно наступил оюнь.
«Может, тоже дело рук естествознателей…» — подумал про себя клипсянин, в удивлении озираясь вокруг. Людей юный путешественник совсем не встречал. Изредка ему попадались тощие, полуживые козы, с несчастным видом пощипывавшие траву и одновременно отмахивающиеся от слепней. Некоторые из них живо напомнили юноше старика Тритона, дряхлого капризного единорога с неимоверно длинной бородой. Здешние козы тоже были с бородами.
В какой-то момент путник вышел на проселочную дорогу — совершенно разбитую, но все-таки дорогу, которая, как надеялся мальчик, могла вывести его прямиком в деревню. В отдельных местах на мостовой виднелись следы конных повозок, что немного утешало Артура. Возможно, ему удастся нанять в деревне экипаж. Все-таки на лошадях он бы добрался до Беру куда быстрее.
И все же… Сколько нужно было идти? Неделю? Месяц? Артур плохо себе это представлял. Рассчитывать на то, что существовала прямая дорога от деревни до столицы, было наивно. А плутать по лесу можно бесконечно. Артур возлагал большие надежды на то, что в деревне он сможет отыскать проводника и лошадей. Однако, глядя на измученных коз, он все больше сомневался в успехе своего предприятия.
Еще долгое время до смерти уставший юноша брел по разбитой дороге, покуда, наконец, вдали не замаячила темная неприступная стена, которой не было конца и края. И отнюдь не человек был виновен в ее появлении, а сама природа постаралась возвести подобную неприступную громадину. Это был тот самый таинственный лес, о котором ему рассказывал Тин. Место многообещающее и манящее, но сейчас Артур мечтал поскорее пройти его, не задерживаясь. Как бы ни был интересен путь, клипсянину хотелось убедиться, что с его друзьями все в порядке.
Он остановился на секунду передохнуть, в волнении созерцая это чудо природы. Тут было чему изумляться. Хоть Клипс, родной город Артура, и стоял у леса, но такого великолепия мальчику наблюдать еще не приходилось. Здешние деревья, казалось, были даже совсем не такого цвета, какого им полагается быть. Не зеленые, но какие-то синеватые, разлапистые, чудаковатые, как в сказке. А еще очень много сосен, можжевельников и елей. Бирюзовая листва с красным налетом от заходящего солнца трепетала под полузньским ветерком и словно бы даже издавала легкую волшебную трель, как серебряные колокольчики. И хоть Артур был еще далеко от леса, он уже различал эти манящие звуки, видел могучие стволы, с которыми могло бы сравниться разве что только беруанское древо по величию и красоте.
У подножия леса уютно примостилась маленькая бедная деревушка. Она словно бы тихонько прикорнула на ступне у своего господина — безмолвная, полуживая, где не было видно ни людей, ни скота, кроме тех коз, с которыми Артуру уже довелось повстречаться.
Созерцая все это, мальчик даже как-то и не заметил, как перед ним на дороге возник темный силуэт.
«Наконец-то человек…» — подумалось Артуру. Он ускорил шаг. Ему не хотелось спать на улице, и он надеялся до заката солнца успеть прийти на постоялый двор или же, на худой конец, остановиться переночевать у каких-нибудь добрых людей. Юноша шел довольно быстро и вскоре он поравнялся с одиноким мужчиной, неподвижно стоявшим на дороге.
Вначале путник думал было порасспрашивать незнакомца про деревню и постоялый двор. Также ему пришло в голову спросить, не видел ли тот единорогов в небе. Все-таки если школьники покинули Троссард-Холл на единорогах, этот факт вряд ли мог остаться незамеченным для жителей деревни. Однако, к его большому разочарованию, человек оказался слепым — его глаза были перетянуты черной тряпкой. Незнакомец смотрелся ужасно неприглядно: в потрепанной рубахе и фетровой шляпе, с огромным горбом на спине, который будто бы придавливал его к земле. Лицо у него поросло рыжими жёсткими волосами, напоминавшими мочалку, а руки, казалось, были одна короче другой. Перед слепым на земле одиноко валялся маленький полотняный мешочек, наполненный медными монетками.