— Пошел в милицию. Дружку своему, следователю, все рассказать. Теперь Машу, скорее всего, отпустят.
— И что теперь? Дело закрутят и тебя вместо нее посадят?
— Надеюсь, нет. Отец, конечно, взбесился, но не сдаст же он меня. Отмажет, как думаешь?
Лева с сомнением покачал головой:
— Твой батя суровый человек. А за Лешкину аварию кто-то должен ответить.
— Думаешь, посадит?
— Вдруг он захочет тебя наказать? Чтоб больше неповадно было.
— Может, конечно. Отец все может.
Катя прильнула к Алеше и поцеловала его.
— Катя, ты уверена? — тихо спросил Алексей.
— Да, Леша, я хочу быть твоей до конца.
— И ты не пожалеешь? — почему-то тянул Леша.
— Нет! Ты ведь тоже станешь полностью моим! И тогда нам никто не сможет домешать! Только ты и я, навсегда вдвоем!
Именно» в это время Маше стало не по себе, она отказалась от Римминых пирожков и застыла, присев на краю койки, охваченная непонятной тоской.
— Что с тобой? На тебе лица нет. Что-то болит? — спросила Римма.
— Нет. Ничего не болит. Сама не пойму. Какое-то предчувствие. Очень плохое.
— И как оно проявляется? Что ты чувствуешь? — заинтересовалась Римма.
— Тревога какая-то, тоска, сердце сжимается… — поделилась Маша.
— Голова не кружится? Слабость там, озноб? Маша отрицательно покачала головой.
— Ты понимаешь, кого конкретно это касается? — Римма очень хотела разобраться в том, как Маша все это чувствует.
— Да. Кого-то из близких. А кого — не пойму. Но что-то плохое происходит.
Катя хотела близости с Алешей и добилась ее. Она очень гордилась собой и была всем очень довольна.
— Ой, Лешка, ты бы себя видел! — сказала она, рассмотрев разгоряченного и виноватого Алешу.
— Ты правда не жалеешь, что мы…
— Я так давно этого хотела, Лешка! — перебила его Катя. — Я сейчас такая счастливая… И теперь ты мой муж, а я — твоя жена.
Конечно, можно по-разному понимать, кто такие муж и жена. Но одно несомненно — браки свершаются только на небесах. Других мест для этого таинства просто нет. Но Катя еще так мало понимала в жизни.
— Что ты хмуришься? Что-то не так? — спросил ее Алеша.
— Нет, все нормально. Просто… меня мучает один вопрос.
— Какой? Спрашивай.
— А ты мне честно ответишь?
— А я тебя когда-нибудь обманывал?
— Нет, ты такой честный… — Катя помолчала немного и тихо спросила: — Ты не думаешь больше о Маше?
— О Маше? — удивился Алеша. — Нет… Она так странно себя повела, исчезла, ничего не объяснила… Вообще, вся ситуация с ней какая-то странная. Такое ощущение, что здесь что-то не ,так. Не так, как на первый взгляд выглядит. Мне это не нравится. И я не хочу об этом думать. Я хочу думать только о тебе.
— Я так счастлива, Лешка… Ой, я пойду в душ. Пока дома никого нет.
Она уже вышла из комнаты, завернувшись в полотенце, и тут в коридоре появился Костя. Катя от неожиданности вскрикнула.
— Ой! Костя… — Она запахнула полотенце и почему-то стала оправдываться: — Мы с Лешей… Мы думали, никого нет в доме. И я решила сходить… Ладно, я позже. Извини…
— Постой, — остановил ее Костя. — Тебе нужно в ванную — иди. Можешь меня не стесняться. Но прошу: в следующий раз лучше оденься.
— А ты не смотри на меня так. Я здесь живу; я Лешина невеста, — напомнила Катя.
— По-моему, уже не только невеста, — невесело сказал Костя.
— Не твое дело. А я в этом доме имею право ходить куда хочу и в чем хочу!
Костя не стал спорить и ушел в свою комнату. Катя вернулась к— Алеше, вытирая волосы краем полотенца.
— Ты представляешь, — сказала она, — я в коридоре столкнулась с Костей.
— Что же здесь удивительного, мы живем в одном доме, — напомнил ей Алеша.
— Но мне стало неудобно… Он так на меня посмотрел… — стала вспоминать Катя, одеваясь.
— Я думаю, он все правильно понял. Тебе не надо стесняться, — сказал Алеша. — Ничего предосудительного мы не делаем. Ты моя невеста. И член нашей семьи.
— Мне кажется, Костя не хочет этого. Он настроен против меня, — Катя надула губы и насупилась.
— Не переживай, я поговорю с ним, — пообещал Алеша.
Катя подошла к нему, наклонилась и поцеловала.
— Мне так хочется сделать для вас всех что-то приятное… Давай я сейчас оденусь и приготовлю на всех ужин? — предложила она.
— Конечно, это будет здорово. Мама придет с работы и будет рада, что можно отдохнуть, — согласился Алеша.
— Так и сделаю.
Но вместо того чтобы пойти на кухню, Катя снова наклонилась для поцелуя. Кухня подождет.
В камеру, где сидели Римма и Маша, зашел конвоир и сказал:
— Мария Никитенко. На выход. С вещами. Маша пошла к нарам за вещами, а Римма стала возмущаться:
— Что? Как с вещами? А я? Давайте и меня выводите! Что я тут одна сидеть буду?
Она тоже стала собирать вещи.
— Ваш срок еще не окончился, сядьте на место, — остановил ее конвоир.
— Стоп, а почему ее с вещами? Маша, что, тебя уже на суд?
— Наверное. Давай прощаться.
— Держись, девочка. Я тебя найду. Обязательно! Как только отсюда выйду, сразу найду, — сказала Римма и обняла Машу.
Увидев следователя, Маша сразу спросила:
— Меня… на суд?
Следователь встал из-за стола и откашлялся. Не часто ему приходилось говорить такое.
— Маша, я должен перед вами извиниться. Ситуация с аварией Алексея Самойлова прояснилась, проведено дополнительное расследование. По его результатам все обвинения с вас сняты. Заявитель забрал заявление. Вы свободны, можете идти домой. Еще раз извините, что вас здесь держали.
Маша наконец поняла, что она свободна.
— Я знала, что вы во всем разберетесь! Спасибо вам!
— Вот ваш пропуск. — Следователь еще никогда не чувствовал себя так неловко.
— Скажите, а кто все же виноват в Алешиной аварии? — спросила Маша, забирая пропуск.
— Следствие установило, что произошел несчастный случай.
— Но каким образом? — удивилась Маша.
— Не могу вам сказать, это тайна следствия. Главное — вы не виноваты и можете быть свободны. Удачи вам.
— Й вам того же.
Не успела Маша выйти из дверей милиции, как на нее налетели Зинаида с Сан Санычем.
— Машенька, что случилось? Почему ты здесь? Тебя куда-то перевозят?
— Нет! Бабушка, меня отпустили!
— Отпустили? — Зинаида радостно вздохнула.
— Все обвинения сняты. Они поняли, что я не виновата.
— А кто виноват? Они нашли его? — У бабушки и внучки и вопросы были одинаковые.
— Ничего не знаю. Меня отпустили, и все. Я так домой хочу!
— Идем, детка. Идем, скорее. Маша зябко поежилась.
— Тебе холодно? — заволновалась Зинаида. — Погоди.
Она сняла с себя шаль и накинула Маше на плечи. Домой, домой! Как хорошо, что все так закончилось.
Ирина и Яков никак не могли найти выход из создавшегося положения. Бриллианты пропали, и где их искать — неизвестно.
— Ну и что будем делать? — прервала Ирина затянувшуюся тишину.
— Откуда я знаю! — буркнул Яков.
— А кто должен знать? Я? — спросила Ирина и сама себе ответила: — Я могу сказать. Надо вытряхивать из Кости или Леши, не знаю уж из кого, наши деньги! Или пусть ищут бриллианты!
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «вытряхивать»? — уточнил Яков.
— А ты не понимаешь? Нож к горлу, пистолет к виску, в подвале их запереть. Мало ли способов? — Перед Яковом Ирина могла не надевать масок и не притворяться сентиментальной.
— Ира! Такого я от тебя не ожидал. Допустим, для меня Костя и Леша — практически чужие люди. Но тебе-то они родные племянники! — возмутился Яков.
— И деньги тоже мне родные! — Голос у Ирины был жесткий. Настолько жесткий, что Яков словно ударился о какую-то стену. Он прижал руку к сердцу, присел на диван и тихо попросил:
— Принеси капли…
Ирина нехотя поднялась и пошла на кухню за лекарством и водой. По дороге она бросила Якову:
— Удивляюсь я тебе, Яша. Племянников жалеешь, а себя и меня тебе не жалко!