— Не делай ей больно, — сказала девочка удивительно ясным, звонким голосом. В её эльфийских миндалевидных глазах сейчас была скорее ярость, чем страх.
— Я не желаю зла ни тебе, ни твоей матери, дитя, — мягко сказал паладин.
— Приемной матери, — поправил ребенок, демонстрируя уважение к правде, достойное дочери Самулара.
— Женщина, это дитя — ребенок Дага Зорета, жреца Цирика? — резко спросил Алгоринд.
— Она моя! Была моей с самого рождения! Уходите, и оставьте нас в покое, — умоляла женщина.
Она поставила девочку на землю и подтолкнула за свои сиреневые юбки, защищая ребенка собственным телом.
Это поставило Алгоринда в затруднительное положение. Подобное проявление храбрости и бескорыстия едва ли было похоже на поведение злобного наемника. Он отступил на несколько шагов, все еще держа наготове меч. На случай внезапного предательства. Его глаза были устремлены на женщину в фиолетовом, но взгляд их блуждал где-то вдали, а губы бормотали молитву к Тиру. Сила, которой его божество одаривало всех паладинов, окутала его. Именем Бога Справедливости Алгоринд изучал и оценивал стоящую перед ним.
Лоб уколом тонких лезвий пронзила боль. И пришел образ: фиолетовая вспышка и светящийся череп. Тир говорил, что женщина была связана со злом. — великим злом. Она последовала за безумным богом Цириком.
Но Тир, ко всему прочему, был милосерден, а потому Алгоринд отпрянул от дарованного богом прозрения.
— Откажешься ли ты от Цирика и сделки со злом, которую ты заключила? Отдай мне ребенка и живи.
Глаза женщины вызывающе вспыхнули, и она плюнула под ноги Алгоринду.
Путь был ясен, но все же он колебался. Никогда прежде не приходилось паладину убивать женщину, а тем более безоружную и не готовую. И, разумеется, никогда не делал он этого в присутствии ребенка.
— Беги, детка, — любезно посоветовал он. — Это зрелище ни для твоих глаз.
Но девочка была ничуть не сговорчивее приемной матери, а потому осталась на месте. Все, что он видел — крошечные ручонки, сжимавшие фиолетовые юбки женщины. Алгоринд начал безмолвную молитву, чтобы укрепить решимость и заглушить протесты собственной совести. Он нанес лишь один милосердный удар. Женщина упала на землю. Ребенок стоял над телом приемной матери. Руки девочки все еще сжимали фиолетовые юбки, но глаза наполнились ужасом. Внезапно, она развернулась и рванула прочь, словно кролик.
Вздохнув, Алгоринд убрал меч. Его испытание паладина смущало все больше.
* * * * *
В ту ночь Бронвин спала скверно. Женщина крутилась и ворочалась в своей постели в комнате над любопытным прошлым. Её сны были наполнены давно забытыми образами, детскими воспоминаниями, разбуженными откровением Малхора. Её отца звали Хронульф. Он был паладином Тира. Он чего-то ждал от неё, чего-то важного. В детстве она еще не понимала, чего именно, а теперь не могла собрать достаточно воспоминаний, чтобы понять.
Бронвин проснулась раньше, чем расцвело, решив отыскать ответы. Из того, что она слышала о последователях Тира ранний час не являлся причиной повременить. Элис — её маленькое коричневое личико пылало материнским гневом — уже проснулась и ждала Бронвин. Она помахивала на женщину своей перьевой щеткой с удовольствием, которое было бы уместно, держи она в руках пылающий меч.
— И куда это, по-твоему, ты собралась в такой час?
Бронвин вздохнула, прислоняясь к зеленой мраморной статуе, которую достала из Чулта.
— Есть дело, Элис. Могу добавить, что именно за дела тебе и плачу.
Дворфа фыркнула, никоим образом не смутившись от напоминания о своем статусе. Она ткнула коричневым пальцем в Бронвин.
— И не думай, что я не знаю, во-сколько ты явилась прошлой ночью. Ты чем-то озабочена, и я желаю знать — чем. Позволь мне помочь тебе, дитя. Всем, чем смогу, — сказала она мягким голосом.
— Хорошо, — бросила Бронвин. — Я собираюсь в Залы Правосудия. Поговорить с паладинами. Если повезет, я смогу найти что-то о своем отце.
Дворфа плюхнулась на резной сундук.
— После всех этих лет, — тихо пробормотала она. — Кто тебе рассказал?
— Жентийский жрец. Тот, что попросил янтарное ожерелье, — ответила Бронвин. В голосе её прозвучал гнев, вызванный предательством Малхора. — Он что-то знает, и я хочу знать, что.
— Да, полагаю, это резонно, — рассеянно проговорила Элис. — Ты вернешься к утру?
— Не раньше, чем солнце окажется в зените. Мне нужно остановиться у магазина драгоценных камней Иизиммера на Алмазной Улице. Они починят и почистят золотые вставки на том куске изумруда.