— Спасибо, Элис.
— За что? — она фыркнула, одной рукой вытирая щеку. — Я, как обычно, отчиталась перед тобой. И ты, как обычно, передашь отчет куда следует. Дела. Как обычно.
— Я передам твой отчет, — сказал он, делая умышленный акцент на этих словах.
В глазах дворфы возникло понимание, и едва заметная благодарная улыбка изогнула её губы. Она прочистила горло и отвернулась. Открыв стеклянный стол, дворфа схватила пару сережек в форме слезы. Серебро, оправляло лунные камни и сапфиры. Они были прекрасны и отлично подходили полуэльфийской подруге Данилы.
— Они эльфийские, и, если я правильно помню, эльфийский фестиваль в Спринграйте не за горами.
Данила подсчитал цену и положил золотые монеты в руку дворфы.
— Арилин понравится. Она быть может даже их наденет. Ты прекрасный продавец, Элис, — сказал он, добавляя к своему замечанию еще один поцелуй, — а еще — прекрасный друг.
Данила повернулся и ушел, отбрасывая с дороги подозрительного ворона. Он с удовольствием отметил, что на этот раз дворфа оставила след его поцелуя красоваться там, где он его оставил. Идя по улице, он вознес молчаливую молитву к Селуне, богине лунного света и всех ищущих. Он молился, чтобы Бронвин безопасно добралась до Тернового Оплота и нашла там то, что так давно искала.
* * * * *
Даг Зорет слышал истории о величине и сложности подземного мира, но все они бледнели в сравнении с реальностью. Туннели и пещеры под Горами Меча тянулись вечно, уходя глубже, чем, как казалось жрецу, мог уйти человек. Даг Зорет никогда не был так глубоко под землей. Обстановка была столь угнетающей, что ни одна подземная замковая темница, какой бы страшной и сырой она не была, не смогла бы давить на узника больше. Возможно, так действовало осознание многих тонн камня и земли над головой или же постоянная опасность, исходящая от бегущей сквозь сердце горы реки.
Речная тропа была скользкой и коварной. Ни один путник упал отсюда на крутой берег, чтобы дать потоку смыть себя и унести к смерти. Их заставили убить одного из вьючных мулов. Животное упало и сломало ногу среди острых камней. Шум ревущей воды почти оглушал, а единственный свет давал мох, который прорастал в неровных узорах на стенах туннеля.
Но Даг выбрал путь именно за его опасность. Рев реки заглушал шаги приближавшейся армии, а светящийся мох делал факелы совершенно ненужной вещью. Сложно застать врасплох дворфов. Уничтожение их застав — одного кузнеца-затворника, да парочки зашедших далеко шахтеров — смогло помочь. Один из шахтеров принес интересные новости. Разумеется, он поделился ими без охоты. Он умер, не сказав ни слова, несмотря на самые изысканные попытки солдат жентийцев вырвать у него информацию. Дух дворфа был более сговорчив. Грязный даже после смерти, дворф постепенно поведал, что большая часть клана Каменной Шахты собралась, чтобы отпраздновать свадьбу младшей дочери патриарха. Настанут дни веселья и торжеств. Свадебный эль, особенно мощный напиток, будет литься рекой.
Никто из солдат не считал, что подобное стечение обстоятельств гарантирует легкие времена. Дворфы были свирепыми вояками, чья доблесть и ярость, казалось, только увеличивались вместе с количеством эля в их животах. Но что играло на руку жентийцам, так это неожиданный доступ к туннелям, о которых прежде знали лишь паладины Тернового Оплота.
Информация сира Гарета оказалась точной, хотя Даг позаботился о том, чтобы сведения проверили. Наконец, они добрались до последнего туннеля, который привел их к большому залу владений Каменной Шахты.
Команда вести себя тихо и приготовиться быстро пролетела по линии людей, передаваемая с помощью жестов. Даг наблюдал, как солдаты ослабляли свое оружие и убирали из полупустых вьюков на мулах лишние вещи. Животные останутся с погонщиками. Они будут полезны на новых торговых маршрутах, которые обеспечит это завоевание. Когда все было готово, Даг кивнул капитану, и солдаты крадучись двинулись вперед.
Сердце Дага наполнилось волнением, мрачным и непреодолимым. Раньше он видел сражения лишь издалека. Начальники в Темном Оплоте считали его слишком ценным, чтобы рисковать в ближнем бою. Он заработал свое место в войске боевых жрецов благодаря стратегии и заклинаниям, творимым им с благословения Цирика. Это был первый раз, когда он ощутил запах крови, страха и испил силы вина разрушения.
Заняв место за войском, он начал бормотать негромкую молитву. Даг влил в неё весь свой давно подавляемый гнев, всю ненависть и жажду крови, власти, смерти.