Я смотрю на мир иными глазами. Пережитое потрясение научило радоваться каждому мигу бытия. Мягкая постель, вкусная еда, участливые лица товарищей – вот настоящая жизнь! В погоне за приключениями я нёсся мимо всего, что есть квинтэссенция обывательского счастья – простого, бесхитростного, но от того не менее желанного.
Вскоре я достаточно окреп для коротких прогулок. Увы, от комнаты Килесы Олен до смотровой вышки – добрых десять минут ходу, плюс подъём по крутой лестнице; Жайдинн кое-чего смыслит в медицине и на идею поднять наверх ответил строжайшим отказом.
- Ты слишком слаб. Потерпи немного, Хат, – заявил он непреклонным тоном.
О нет, не думайте – я пытался. Первая же попытка с позором провалилась – Луцию с Жайдинном пришлось буквально тащить меня назад.
Пришлось ограничиться короткими прогулками по близлежащим коридорам. Зрелище наверняка презабавнейшее: молодой парень ковыляет туда-сюда с деревянной клюкой, словно столетний старик.
Шло время. Влияние пережитого постепенно слабело, и я вновь стал прежним Хаттулом Себасом – парнем со слишком острым языком. Так, во всяком случае, казалось со стороны. Я подшучивал и отпускал колкости направо и налево…
Но глаза – глаза стали другими.
Я провёл много времени в размышлениях, почему оказался здесь. История с посылкой и убийством не может быть простым совпадением – слишком много «если» переплетены воедино, да столь причудливо, что даже Блез Фермус со своей теорией невероятности не рискнёт назвать это случайностью. За происходящим чувствуется чья-то властная рука. Невидимый кукловод, могущественный и безжалостный, разыгрывает спектакль, и мне отведена далеко не последняя роль.
Луций приходил чаще остальных; мы проводили за беседами долгие вечера. Говорили и о жизни в Тернсадале, и о ходе расследования: управляющий рассказывал, я делился соображениями.
Оказалось, убийца Тендуса – всё-таки Эргаэль: друзья нашли доказательства при повторном – более тщательном – обыске комнаты брегийца. Несколько улик он спрятал в затопленной части трактики – схроны обнаруживались в самых неожиданных местах. Некто нанял Эргаэля, чтобы избавиться от археолога, но подстроил всё так, что Эргаэль выглядел его сообщником.
Луций говорит, без помощи Винд-Гу они бы никогда не вышли на след того, кто стоит за Эргаэлем. Теперь же есть шанс дознаться до истинной причины смерти Натаниэля Тендуса.
Но для этого предстоит сразиться изощрённым умом, что чуть не обвёл всех вокруг пальца.
Как-то вечером мы с Луцием попивали чай за дружеской беседой:
- Луций, – начал я, – расскажи, как именно вы спасли меня?
Никто до сих пор не затрагивал эту тему – опасались за моё здоровье. Управляющий вновь смолчал. Я повторил вопрос более настойчиво.
После недолгого молчания он заговорил:
- Нас нашла Винд-Гу. Мы пытались искать тебя и Арториса сами, но безуспешно: сам знаешь, Тернсадал – чёртов лабиринт. Все понимали – вас схватил Эргаэль, но наёмник на редкость хитёр – в комнате была потайная дверь, которой нет на планах. Ума не приложу, как Эргаэль о ней узнал.
У меня сложилось впечатление, что потайная дверь – далеко не единственное, чего нет на планах Тернсадала.
- Как я сказал, – продолжил Луций, – нас нашла Винд-Гу. Она пришла в момент, когда мы ломали головы, где искать вас и Эргаэля. Тебе знакомо, как появляется Винд-Гу? Поверь, опешил даже Зарк, – губы управляющего тронула лёгкая улыбка. – Вопли, отчаянной жестикуляция; создание успокоилось лишь после внушительного подзатыльника Жайдинна. Хайбак громовым голосом приказал угомониться. В тот момент, Хат, он как никогда походил на строгого школьного учителя – грозу шалопаев вроде нас с тобой. Не хватало только розог и скамейки!
Луций смочил чаем пересохшее горло:
- Винд-Гу успокоилась и рассказала всё, что видела. Ещё она передала твои слова, – собеседник посерьёзнел, лицо омрачилось. – Не умолчала и о поединке между тобой и брегийцем. Мы напугались всерьёз. Извини, Хат, но как мечник ты ему и в подмётки не годишься, – управляющий виновато развёл руками.
- А то я не знаю, – Я выразительно оглядел раны. – Диву даюсь, что вообще жив остался.
Я подумал, не рассказать ли о пережитом в той комнате, но не стал – не уверен, что Луций поймёт. Вайнтийский плен – не шутки, но не похоже, что пережитое изменило его так, как те несколько минут изменили меня.