Глава 36
В больнице начался настоящий хаос. Только с помощью Тана мне удалось пробиться к маме, избежав разговора с отцом и братом. Он настоял на том, чтобы сначала я побыла с ней, а потом мы поговорим обо всём остальном.
Мама слабо улыбалась, на глазах выступили слёзы, стоило только нашим взглядам встретиться. Я бросилась к ней, крепко обнимая и чувствуя, как по щекам текут солёные дорожки.
– Мамочка, прости меня, – зашептала одно и то же, понимая, что больше мне нечего сказать.
Присела на край кровати и не хотела её выпускать из своих рук.
– Милая, как же я за тебя волновалась, – в глазах мамы тоже стояли слёзы.
Я всё же села ровно, но не отпустила её руку, крепко сжимая в своих. Аллах, я довела её!.. Мама пыталась улыбаться, но я отчётливо видела, что сил у неё мало.
– Прости, мам, – всхлипнула, пытаясь тоже улыбнуться. – Я так виновата. Совсем не подумала о том, что вы будете волноваться.
– Доченька, почему ты просто не поговорила со мной? О, Аллах, я всё сделаю, лишь бы моя девочка была рядом.
– Не нужно, мам. Всё хорошо, я больше никуда не денусь, – поцеловала тыльную сторону её ладони, приложила к своей щеке, чувствуя, как же соскучилась.
– Мы расторгнем эту помолвку, чего бы не стоило, – вновь начала она, но я отрицательно покачала головой.
– Не нужно. Мы с Таном разберёмся, правда. Всё будет хорошо, он обещал, – уже тише добавила. – Главное ты выздоравливай. Обещаю, больше никаких секретов.
– Ева-Ева… – улыбка стала шире, она тоже стёрла слёзы, а потом вновь посмотрела на меня. – Ты всегда будешь для меня моей маленькой девочкой. Чего бы мне это ни стоило, я сделаю тебя счастливой.
Мы просидели так до тех пор, пока мед. сестра не стала меня выгонять, аргументируя это тем, что маме нужен покой, а приёмные часы уже закончились. Я видела, что маме стало гораздо спокойнее с моим появлением, а потому пообещала обязательно приехать.
А вот за дверьми палаты меня ждало ещё одно испытание. Как оказалось, Тан не уехал, видимо, решил поддержать меня в разговоре с отцом и братом. Такой огромной компанией мы и вернулись к нам домой.
Прекрасно видела по лицам отца и брата, как сильно они вымотались и устали за последние сутки, но всё равно хотели со мной поговорить. Тан остался моральной поддержкой, видимо, понимая, как мне тяжело. А отец и не думал его гнать.
Разговоры о том, что произошло, заняли половину ночи. Я заварила для всех чай, а Дем сварил моё любимое какао, даже не спросив моего желания. Я чувствовала себя ужасно виноватой перед всеми ними, особенно когда с трудом рассказывала про то, что хотела свободы.
Часть с Эреном пришлось опустить для общего спокойствия. Хватало того, что мы с Таном знаем всю правду. Для родных я уехала на автобусе, абсолютно одна, даже не подумав над последствиями. Отец сокрушался, что не смог уговорить Беркера. Он смотрел на нас с Таном с огромной болью в глазах.
– Пап, – я сжала его руку, дотянувшись через стол. Тан сидел рядом, украдкой посматривая то на меня, то на кого-то ещё. – Не нужно расторгать помолвку. Прости, что заставила вас волноваться.
В этот момент я находилась в кругу самых близких людей. Даже Тан не казался лишним и чужим. Он был «своим», так же, видимо, считал и отец, а потому совершенно спокойно обсуждал нашу помолвку.
– Мы разберёмся.
– Ева, ради простого союза семей я не готов жертвовать ни дочерью, ни женой. Прости, Тан, – ответил отец, но я покачала головой.
– Ты не будешь ничем жертвовать. Я больше не заставлю вас волноваться. Но и сама несчастной не буду.
– Эмин-бей, – всё же вступился Тан, – мы с Евой поговорим, когда всё успокоиться, и ничьей жизни не будет угрожать опасность. Если ваша дочь примет решение расторгнуть помолвку, так тому и быть. Я сам объявлю об этом отцу. Это будет только наше с ней решение, хорошо?
Папа пристально смотрел на нас, я даже почувствовала, как Демир рядом с нами затаил дыхание. Пусть нам не давали выбора до этого, но хотя бы сейчас мы должны решить всё сами.
– Дети, это ваша жизнь. Мы изначально не должны были так поступать.
– Но, если бы не это решение, мы бы с Евой так и не общались. Я бы многое потерял, – задумчиво ответил Тан, отводя от меня взгляд.
Мы разговаривали очень долго. Отец уже ушёл спать, но мы втроём так и сидели на кухне до двух часов ночи, хотя все валились с ног от усталости. Разговаривали о всякой ерунде, приходящей в голову. Но Тан с Демиром, видимо, просто не могли поверить в то, что я действительно сижу рядом с ними, а я не хотела оставаться наедине со своими мыслями, попросту боясь, что не выдержу и сломаюсь.